ищи его! Вот он за что и слывет у нас переметчиком, что перекидывается, собака, во что ни задумал!»Бедный Кузя оглянулся на Будунтая, испугавшись голосистого крика шальной Мотри, а уж Будунтая и нет: на том месте, где он сидел, лежит только камень, а камня того, кажись, прежде не было. Кузя застрогал деревянную шпильку, подкрался к камню против солнца, да и приколол тень камня того к земле. «Что-то будет?» – подумал он. Долго камень лежал да отмалчивался, а Кузя стал разгребать под ним кучу навоза. Тогда и камень не утерпел: он перекинулся пошехонцем, в поршнях Поршни – род легкой обуви, сделанной из куска сырой кожи или шкуры.

, в зипуне, с берестовой котомкой за плечами, и стал просить Кузю, чтобы он не ругался над бедным, бездомным поденщиком, чтобы не подрывался под него суковатою клюкою, а вынул бы колышек, на который-де того и гляди либо скотина, а не то и прохожий человек наступит да напорет ногу. Тогда Кузя наш догадался, что Будунтай недаром о колке заговаривает, и не вынул его, доколе тот не посулил ему за волю свою любого.– Сокрушил меня, злодей! Проси чего хочешь, – сказал наконец Будунтай, а самого сердце так и подмывает; потом снял шапку, отер пот с чела полотенцем с алыми шитками да со владимирскими городочками и вздохнул тяжело, словно в оглоблях.– Выучи меня своему досужеству, – стал тогда просить бедный Кузя.– Изволь, – отвечал Будунтай, – отпусти ж меня!– Нет, врешь, обманешь, в лес уйдешь, – приговаривала шальная Мотря.– Дай задаток, – сказал Кузя, – видно, Мотря шальная правду говорит: мужик тонет – топор сулит, вытащишь – и топорища жаль! Дай задаток, а не то не отпущу!Будунтай разгреб, не вставая с места, под собою кучу, достал горсть алтына, золота и высыпал его Кузе в котомку.– Врет, обманет, в лес уйдет, – приговаривала опять Мотря.– Все это хорошо, – сказал Кузя, – да этого мало; надо мне тебя затаврить, чтобы ты не ушел, да окорнать для приметы одно ухо; пой песни, хоть тресни, а без пометы не пущу, ты не курица, ногавки на тебе не навяжешь – давай ухо!Будунтай-переметчик осерчал, стал браниться по-своему, по-вятски:– Чего тали Глаза (Прим. автора.)

натаращил на меня блябла Оплеуха (Прим. автора.)

те в ухо, чтоб тебя комуха Лихорадка (Прим. автора.)

в ромух Тряпица (Прим. автора.)

свернула! Чтоб тебя уроса Упрямца; это испорченное татарское урус, русский. И поляки говорят: uparty, jak Moscai (Прим. автора.).

в вицу Хворостина (Прим. автора.)

иссушила да шоры Индейки (Прим., автора.)

и сильки Цыплята (Прим. автора.)

пупочки с тебя посклевали! Бери нож, – сказал он наконец, – да режь ухо!– Нет у меня ножа, – отвечал Кузя, – доставай свой, не то зубом грызть стану!Будунтай снял с пояса складной нож, раскинул его, подал Кузе и подставил правое ухо.– Левое, давай собака, – сказал Кузя, – недаром что-то ты его отворачиваешь!Будунтай подставил и левое. Кузя ухватил ухо, перегнул его, как сгибают сапожный товар, когда клюшву Клюшва – две боковые лопасти, образующие башмак.

выкраивают, вырезал и ускорнячок Ускорнячок – треугольная вырезка в ухе лошади, являющаяся меткой животного.

углом, положил лоскут в котомку, где лежали гусли, и выдернул из земли колышек. Будунтай только крякнул, встал, встряхнулся, в черного петуха обернулся и приказал Кузе приходить в самую полночь за село, на распутье, где дороги разбегаются: в лес, на водопойное озеро, да на кладбище. Сам взмахнул крыльями, перекинулся рябой сорокой и полетел, как сороки летают, поджимая крылышки под мышку, да все прямо, что из лука стрела.Бедный Кузя пришел домой, высыпал старикам своим пригореть золота, сказал, что богатый человек берет его в услужение да в ученье и вот прислал-де им задаток. Старики порадовались и потужили; сын покинул им отставные гусли и пошел в полночь на перепутье.Прислонившись к верстовому столбу, прождал он уже долгонько, стало время за полночь, а Будунтая нет. Кузя сказал про себя: «Недаром, видно, Мотря честила тебя; видно, знает она дружка! Ну да меня теперь не проведешь, от меня в лес не уйдешь!» Сам вынул ухо Будунтая и укусил его зубами. Столб, у которого стоял бедный Кузя, взвизгнул по-верблюжьи и закачался. Кузя отскочил в сторону, поглядел на версту, на столб:– Кой черт! Ты, что ли, это, Будунтай?– Я! Да что ж ты кусаешься, знаком? – сказал пегашка-столб; пойдем, что с тобой делать, пойдем ко мне в науку; да только гляди, теперь ты мне слуга, поколе не выучишься всему досужеству моему, от аза до ижицы!– А там что, – спросил Кузя, – как выучусь?– А там, – отвечал Будунтай, – на свой пай сам промышляй; беркут пискленка кормит, а орла не кормит.Будунтай взял его и продержал в науке довольно долгое время. Как он учил его своему художеству? – спросите. Да вот как: выдернет у него руки, ноги, самого в ком свернет – вот вам кочан капусты; запустит ему руку в глотку по самое плечо, ухватит там за что ни попало, вывернет наизнанку – вот вам ни то ни ce, ни черт знает что. Такое ученье бедному Кузе наскучило и надоело; он стал проситься домой, уверяя, что он уже всю науку прошел и всему научился. Будунтай-переметчик позвал стариков, родителей его, вывел им трех коней и спросил: «Который ваш сын?» Старик поглядел да и указал, наудалую, на авось, среднюю. «Нет, – отвечал Будунтай, – знать, сын твой недоучился. Поди и приходи через полгода».Вы знаете, ребята, что ждать полгода долго, страх долго; а между тем, оглянись назад, его уже и нет! Старик пришел в срок, а Кузя как-то тихомолком шепнул ему: «Укажи-де на ту кобылу, которая будет вертеть хвостом».
1 2 3 4