ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Хотя лично я вовсе не склонен считать эти генетические изменения болезнью. Глупо считать подобные изменения болезнью. Ей-богу, глупо. Как и синдром Дауна считать…
– Извините, – прервал его Седой, – я не расслышал, к увеличению чего это болезнь, которая не болезнь, приводила?
– К увеличению дендритов, – повторил Харднетт. – Это такие древообразно разветвленные отростки нервных клеток. Их увеличение приводит к значительному повышению интеллектуальных способностей.
– Вы это серьезно? – не поверил Седой.
– Более чем. Вы знаете, что абсолютно все открытия, положенные в основу теории Над-Пространства, сделали ашкенази, страдающие синдромом Тея-Сакса?
– Не может быть?!
– Точно, – кивнул Харднетт.
– Так уж и все?
– Абсолютно.
– А откуда, уважаемый, вы это знаете? – все еще не верил Седой.
– Откуда? – Полковник задумался. – Ну, скажем так, обобщил и проанализировал некоторые данные.
– Закрытые?
– Почему закрытые? Все эти сведения свободно публиковались в различных монографиях. А что, вас что-то смущает?
– Нет-нет. Просто… Просто ничего подобного слышать не доводилось.
– Не удивительно. За всем не уследишь и все не переваришь. Никакой памяти не хватит. – Харднетт постучал по голове в районе Д-зоны. – Даже этой.
– Согласен, – кивнул Седой.
– Так вот, послушайте. Когда все необходимые открытия по Над-Пространству были сделаны, ашкенази перестали… В общем, болезнь Тея-Сакса больше не наблюдается. Восемьдесят лет уже как не наблюдается. Думаете, все это случайно?
– По-вашему, Предтечи так задумали?
– Именно. Функция полностью реализована – функция отключена. Вот и Проводники тоже заточены под определенную функцию. И, слава Богу, что настали такие времена, когда они могут исполнить свое предназначение.
– Вы это с таким придыханием говорите, будто завидуете им, – улыбнулся Седой.
– Да, завидую, – признался Харднетт. – А как тут не позавидовать?
– Чему именно вы, уважаемый, завидуете?
Полковник не стал спешить с ответом. Сначала подлил вина в бокал, пригубил и дал возможность горячему жирному осьминогу расползтись по нутру. Только потом, видя, что неугомонный сосед все еще ждет ответа, сказал:
– У меня вызывает зависть то обстоятельство, что они теперь знают, зачем существуют.
– Даже так?! – удивленно воскликнул Седой. – А зачем они, на ваш взгляд, существуют?
Харднетт пожал плечами:
– Разве не понятно?
– Если честно – как-то не очень.
– Полагаю, смысл их существования именно в том, чтобы дать возможность разбросанному по Вселенной человечеству собраться в кучу. Утилитарная, конечно, задачка, но все же привносящая в их жизни хоть какой-то смысл.
– Да уж, есть чему завидовать, – разочарованно протянул Седой и спросил: – А мы, люди, надо понимать, не знаем, зачем существуем?
– Думаю, что нет, – посетовал Харднетт. – Я, например, не знаю. По большому счету, конечно. Вы знаете?
Седой не ответил, и полковник продолжил:
– Не считать же, ей-богу, смыслом существования человека две эти наши извечные забавы – инфантильное созерцание звездного неба над головой и бесперспективное деление всего подряд на Добро и Зло. Чушь! Тогда уж лучше думать, что человек рождается единственно для того, чтобы выпить энное количество замзам-колы, потом энное ее количество, извините, отлить и тут же помереть. Так честнее… Мускус.
– Что «мускус»? – не понял Седой.
Харднетт шумно втянул ноздрями воздух:
– Никак не мог вспомнить запах. Чувствуете – мускус?
Седой поводил носом:
– Нет.
Повисла пауза.
Первым ее нарушил Седой. Постукивая пальцами по обложке книги, он вдруг заявил:
– А я, пожалуй, скажу вам, уважаемый, зачем мы существуем.
– С интересом выслушаю, – откликнулся полковник, вновь потянувшись к бокалу.
– Если исходить из вашей же логики, то существуем мы единственно для того, чтобы дать жизнь Проводникам.
– Занятно… – Харднетт поднял бокал и поднес к свече. – Они для нас, а мы для них. Правда, занятно. Я с такой стороны никогда на это дело не смотрел. Только…
Полковник замер: пламя, которое он наблюдал сквозь гранатовый фильтр, завораживало.
– Что вас, уважаемый, в этом смущает? – не выдержал его молчания Седой.
Харднетт вздрогнул, поставил бокал на скатерть и, не без усилия вспомнив, в чем состоит суть их философской беседы, включился:
– Если мы для них, а они для нас, то тогда напрашивается и встает в полный рост новый вопрос.
– Какой же?
– Очевидный. Зачем существует этот симбиоз – мы и они? Ведь зачем-то он существует.
Седой пожал плечами и вдобавок развел руками: мол, тут надо подумать и подумать основательно.
– Быть может, просто для экспансии? – предположил Харднетт. – Чем не цель?
– Возможно, что и для экспансии, – поддержал было версию Седой, но тут же ее и опроверг: – Только экспансия – это все же, согласитесь, инструмент достижения цели, а никакая не цель. И уж тем более не Цель с большой буквы.
– Ну да, наверное, – лениво признал полковник очевидное. – Тогда где ответ?
– Я так скажу. – Седой зачем-то переложил книгу с места на место. – Вопрос этот – болото. И лучше туда не лезть. Попадете в омут темы Спасения и сгинете.
Харднетт, повертев бокал по часовой стрелке, согласился:
– Это точно. Та еще топь.
Потом крутанул против часовой и добавил:
– Но все же этот наш симбиоз не случаен. Хоть убейте – не случаен. В нем есть какой-то высший смысл. Я уверен. Ничего случайного в мире не бывает, и в любом явлении больше смысла, чем нам кажется. Мир просто-напросто наполнен смыслами. Он ими наполнен, как бочка сельдью. Плотно. Беда наша в том, что мы не умеем их распознать… Пока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
– Извините, – прервал его Седой, – я не расслышал, к увеличению чего это болезнь, которая не болезнь, приводила?
– К увеличению дендритов, – повторил Харднетт. – Это такие древообразно разветвленные отростки нервных клеток. Их увеличение приводит к значительному повышению интеллектуальных способностей.
– Вы это серьезно? – не поверил Седой.
– Более чем. Вы знаете, что абсолютно все открытия, положенные в основу теории Над-Пространства, сделали ашкенази, страдающие синдромом Тея-Сакса?
– Не может быть?!
– Точно, – кивнул Харднетт.
– Так уж и все?
– Абсолютно.
– А откуда, уважаемый, вы это знаете? – все еще не верил Седой.
– Откуда? – Полковник задумался. – Ну, скажем так, обобщил и проанализировал некоторые данные.
– Закрытые?
– Почему закрытые? Все эти сведения свободно публиковались в различных монографиях. А что, вас что-то смущает?
– Нет-нет. Просто… Просто ничего подобного слышать не доводилось.
– Не удивительно. За всем не уследишь и все не переваришь. Никакой памяти не хватит. – Харднетт постучал по голове в районе Д-зоны. – Даже этой.
– Согласен, – кивнул Седой.
– Так вот, послушайте. Когда все необходимые открытия по Над-Пространству были сделаны, ашкенази перестали… В общем, болезнь Тея-Сакса больше не наблюдается. Восемьдесят лет уже как не наблюдается. Думаете, все это случайно?
– По-вашему, Предтечи так задумали?
– Именно. Функция полностью реализована – функция отключена. Вот и Проводники тоже заточены под определенную функцию. И, слава Богу, что настали такие времена, когда они могут исполнить свое предназначение.
– Вы это с таким придыханием говорите, будто завидуете им, – улыбнулся Седой.
– Да, завидую, – признался Харднетт. – А как тут не позавидовать?
– Чему именно вы, уважаемый, завидуете?
Полковник не стал спешить с ответом. Сначала подлил вина в бокал, пригубил и дал возможность горячему жирному осьминогу расползтись по нутру. Только потом, видя, что неугомонный сосед все еще ждет ответа, сказал:
– У меня вызывает зависть то обстоятельство, что они теперь знают, зачем существуют.
– Даже так?! – удивленно воскликнул Седой. – А зачем они, на ваш взгляд, существуют?
Харднетт пожал плечами:
– Разве не понятно?
– Если честно – как-то не очень.
– Полагаю, смысл их существования именно в том, чтобы дать возможность разбросанному по Вселенной человечеству собраться в кучу. Утилитарная, конечно, задачка, но все же привносящая в их жизни хоть какой-то смысл.
– Да уж, есть чему завидовать, – разочарованно протянул Седой и спросил: – А мы, люди, надо понимать, не знаем, зачем существуем?
– Думаю, что нет, – посетовал Харднетт. – Я, например, не знаю. По большому счету, конечно. Вы знаете?
Седой не ответил, и полковник продолжил:
– Не считать же, ей-богу, смыслом существования человека две эти наши извечные забавы – инфантильное созерцание звездного неба над головой и бесперспективное деление всего подряд на Добро и Зло. Чушь! Тогда уж лучше думать, что человек рождается единственно для того, чтобы выпить энное количество замзам-колы, потом энное ее количество, извините, отлить и тут же помереть. Так честнее… Мускус.
– Что «мускус»? – не понял Седой.
Харднетт шумно втянул ноздрями воздух:
– Никак не мог вспомнить запах. Чувствуете – мускус?
Седой поводил носом:
– Нет.
Повисла пауза.
Первым ее нарушил Седой. Постукивая пальцами по обложке книги, он вдруг заявил:
– А я, пожалуй, скажу вам, уважаемый, зачем мы существуем.
– С интересом выслушаю, – откликнулся полковник, вновь потянувшись к бокалу.
– Если исходить из вашей же логики, то существуем мы единственно для того, чтобы дать жизнь Проводникам.
– Занятно… – Харднетт поднял бокал и поднес к свече. – Они для нас, а мы для них. Правда, занятно. Я с такой стороны никогда на это дело не смотрел. Только…
Полковник замер: пламя, которое он наблюдал сквозь гранатовый фильтр, завораживало.
– Что вас, уважаемый, в этом смущает? – не выдержал его молчания Седой.
Харднетт вздрогнул, поставил бокал на скатерть и, не без усилия вспомнив, в чем состоит суть их философской беседы, включился:
– Если мы для них, а они для нас, то тогда напрашивается и встает в полный рост новый вопрос.
– Какой же?
– Очевидный. Зачем существует этот симбиоз – мы и они? Ведь зачем-то он существует.
Седой пожал плечами и вдобавок развел руками: мол, тут надо подумать и подумать основательно.
– Быть может, просто для экспансии? – предположил Харднетт. – Чем не цель?
– Возможно, что и для экспансии, – поддержал было версию Седой, но тут же ее и опроверг: – Только экспансия – это все же, согласитесь, инструмент достижения цели, а никакая не цель. И уж тем более не Цель с большой буквы.
– Ну да, наверное, – лениво признал полковник очевидное. – Тогда где ответ?
– Я так скажу. – Седой зачем-то переложил книгу с места на место. – Вопрос этот – болото. И лучше туда не лезть. Попадете в омут темы Спасения и сгинете.
Харднетт, повертев бокал по часовой стрелке, согласился:
– Это точно. Та еще топь.
Потом крутанул против часовой и добавил:
– Но все же этот наш симбиоз не случаен. Хоть убейте – не случаен. В нем есть какой-то высший смысл. Я уверен. Ничего случайного в мире не бывает, и в любом явлении больше смысла, чем нам кажется. Мир просто-напросто наполнен смыслами. Он ими наполнен, как бочка сельдью. Плотно. Беда наша в том, что мы не умеем их распознать… Пока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146