Спасибо тебе, давай-ка выйдем. Пусть наш друг подумает о жизни.Они вышли из кабинета.— Слава, дорогой, ты мне очень помог. Так что сейчас ты иди домой, я тут сам… — Игорь тряс руку Лебедева.— Да ладно, — смущенно басил борец. — Я всегда.— Спасибо, спасибо. Действительно помог. Так что если что, обращайся. Помогу, чем могу.— Ерунда, все нормально.— Только одна просьба, Славик. — Морозов чуть-чуть наклонился вперед. — Ты никому не говори про это…— Это вы о чем?! — Слава удивился.— Вот и славно. — Морозов хлопнул Лебедева по плечу. — А я назад, к пациенту.Когда он вернулся в комнату, Боря всеми силами пытался вырваться из липкого плена.— Торопитесь куда-то, молодой человек? — поинтересовался Игорь. — Кстати, на чем я остановился? Ах да! Ты ж меня не уважаешь. Просто так ничего не скажешь. Ты у нас самурай! Гордый воин! Последний из могикан, презирающий боль. Но вот беда, мне очень надо знать, кто тебя сюда прислал. С канистрой бензина. И еще очень мне интересно, кто тебе дал ключи и код к сигнализации. Но ведь ты не скажешь?Морозов с сожалением и надеждой посмотрел на Борю.Тот отчаянно толкал языком бинт.— Или скажешь? — Игорь аккуратно вытащил кляп.— Сука! Псих! Сука! Я тебя, бля…— Понял, — Морозов втолкнул бинт обратно. — Я почему-то так и думал. Прежде чем мы начнем, я должен тебя предупредить. В этой комнате совершенно звуконепроницаемые стены. Так что ты можешь сколько угодно звать на помощь. И называть меня всякими нехорошими словами. Этого никто не услышит. Еще, видимо, надо пояснить. Это место — почти музей. Таких кресел уже давно не делают и не используют. Медицина, друг мой, сделала большой шаг вперед. И теперь стоматологические операции ведутся почти без боли. Никаких сверл, никаких крючков. Химические растворы, точная лазерная хирургия. Праздник! А все это… Все это темное наследие конца двадцатого века. Для тебя это все равно что средневековье.Игорь взял из набора инструментов нечто отдаленно напоминающее тиски.— С чего начнем? — спросил он связанного. — У нас есть два пункта на сегодня. Ротовая полость и пальцы рук. Ну, давай, на твой выбор. Пальцы или рот?Боря-Шары начал дергаться.— Вот и я не знаю, — покачал головой Игорь. — Давай-ка мы начнем с ротовой полости. Уж очень ты грязными словами выражаешься, наверняка есть у тебя какая-нибудь гадость. Кариес там, плохие пломбы.Он примерился и с хрустом запихнул тиски в рот пленного. Потом вытащил кляп. Покрутил какие-то гайки, приборчик раскрылся в разные стороны.— Эта штука применяется, когда больной не может держать рот открытым. Очень удобно, — прокомментировал Морозов. — Ну, давай посмотрим…Он сунул было зеркальце Боре в рот, но тот дернулся.— Ну, ну, спокойней, — пробормотал Игорь и зафиксировал голову связанного. — Вот так. Вот…Он некоторое время водил зеркальцем, потом удовлетворенно крякнул и пояснил:— Кариес. Дупло. Хорошее такое. Скоро заболит. А ты как думал? Неужели папа не учил тебя, что плохие слова говорить нехорошо? Что после этого надо чистить зубы? Чтобы не было дырочек и не было больно. Не говорил тебе папа такого?Боря попытался было рассказать про спички, но не смог. До боли растянутые челюсти не позволяли даже мычать.— Знаешь, — Морозов нажал рычажок, и старая бормашина омерзительно завизжала, — когда-то этот метод лечения применялся в специальных психиатрических больницах. СПБ. Правда, смешно? Сейчас этим сокращением именуют Санкт-Петербург. Некоторых политических деятелей прошлого века в этих дурках некоторое время держали. Иногда безрезультатно. Называется то, что мы сейчас будем с тобой делать, перфорация ротовой полости без наркоза. Понимаешь? Я поначалу думал позагонять тебе под ногти гвоздей, но потом решил оказать уважение. Не каждого врага народа так… лечили.Он по-доброму взглянул Боре в глаза, улыбнулся. И принялся растачивать небольшое дупло на зубе мудрости.Когда бур достиг чувствительных зон, Боря-Шары не выдержал. Он описался.— О, — прокомментировал Морозов, брезгливо глядя вниз. — Ты хочешь мне что-то сказать. Точно. Я в этом уверен, ты хочешь со мной поговорить. Я сейчас немного ослаблю тисочки, а ты мне скажешь, да или нет. Хорошо?— А… — промычал через слезы Боря.— Вот и ладненько.Через час Боря-Шары лишился зуба мудрости. Под общим наркозом.Над Питером вставало солнце.— Валера? — Игорь стоял у окна, глядя на просыпающийся город. — Дело важное. Разбуди, пожалуйста, Михаила с Сашкой. И дуйте ко мне в клинику. У меня тут есть интересный случай. Из медицинской практики. И коньяку возьмите.
Вместе с мужчинами прибыла встревоженная Лидия.— Тебя-то чего принесло? — проворчал Игорь.— Если ты требуешь с утра коньяк, то дело серьезное, — отрезала Лида. Валера виновато пожал плечами. — К тому же мне на работу.— Может быть, это и кстати. — Морозов махнул рукой наверх. — Туда.Когда все поднялись наверх, Боря еще не отошел от наркоза. Он вяло шевелил руками, глаза то и дело убегали куда-то под брови.— Боже мой, кто его так отделал? — поинтересовался Валера.— Это не я, — честно сказал Игорь. — Это Слава постарался.— Борец? — спросил Вязников.— Да, помнишь, наверное?— Как забыть?.. Я тот номер с подковами до сих пор с содроганием вспоминаю… А почему он в таком виде?— История сложная, — покачал головой Морозов и, как мог связно, изложил ночные события. — А теперь дайте коньяк.Лида вытащила извилистую бутыль «Арарата».— Держи.— Ты дурак, Игореха, — сказал Вязников, садясь рядом с Борей и рассматривая его искуроченную физиономию. — Ты полный дурак! Какого хрена тебе понадобилось ехать в одиночку? Это что? Геройство?Морозов пожал плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92