Кате не надо было бросать учебу и искать заработок, чтобы прокормить ребенка. После окончания учебы каждого отпрыска семьи ждала работа в модельном бизнесе. Ателье должно расти и давать доход. Все семейство было вписано в дальнейший план развития рода, и никто не умрет от голодной смерти. Теперь там было место и будущему ребенку Кати.— Все, девочка, с этого момента твоя задача — ждать. Я думаю, завтра в течение дня мы окончательно решим этот вопрос. — Отец обвел взглядом всех присутствующих и закончил: — А теперь все. Мне еще нужно поработать.Женщины тихо вышли из кабинета и через некоторое время загремели в столовой неубранной посудой.Александр некоторое время тупо смотрел на рисунки, потом сдался и швырнул их на стол. Не имело смысла делать вид, что работаешь. Мысли постоянно возвращались к ошеломляющим новостям. Саша не только любил свою дочь, он еще ей доверял и верил. Вязников сам прекрасно помнил, как жена одним прекрасным вечером сообщила, что их дочь уже стала взрослой женщиной и что они на следующей неделе идут к Лиде Морозовой на консультацию. И тут на тебе! Один процент из ста. Лотерейный билет.Случайность или глупость? Или и то и другое?С одной стороны, Катя будет матерью-одиночкой, с другой стороны — здоровой молодой матерью. И что, скажите, хуже? Безотцовщина? Нет. Безотцовщина — это когда женщина воспитывает ребенка одна. А Катя будет воспитывать ребенка не одна. В семье есть мужчины, которые смогут быть мальчику наставниками. Вязников одернул себя: «С чего это я решил, что родится мальчик? Да хоть бы и не мальчик, все равно мужская рука должна присутствовать в воспитании малыша. Женщина — существо по натуре мягкое и жалостливое, никуда от этого не денешься. Наказать любимое чадо, кажется, за невинный проступок сердце не позволит, и рука не поднимется. И в итоге хулиганская выходка дает свои всходы, и пошло-поехало».Александр вздохнул, поднял трубку телефона. На какой-то миг он заколебался, чей номер набрать первым, и выбрал Морозова.— Игорь, привет, это Саша.— Привет! — тепло отозвались на том конце провода.— Слушай, тут дело есть, — туманно начал Саша, — хочу поговорить. Приходи ко мне. И бери с собой Валерку. Я сейчас Полянскому звякну. Давайте через полчасика подходите.— Хорошо, — немного неуверенно ответил Игорь. — Сейчас подойдем.Саша очень осторожно нажал на рычаг и снова набрал номер. Где-то на пятом гудке трубка отозвалась приятным женским голосом:— Алло.— Лариса, привет, это Саша.— Привет!— Миша дома?— Да, но он сейчас по другому телефону с клиентом говорит.— Хорошо, — сказал он, — передай ему, чтобы он ко мне сейчас зашел. Важно очень.— Договорились. — На том конце провода обладательница приятного голоса улыбалась.Итак, через полчаса все будут в сборе. Вязников усмехнулся. Хорошо, что все они живут рядом. Три дома. Три семьи. Один клан. Одна цель. Если бы они захотели, то, наверное, могли бы подглядывать друг за другом из окон. Их дома образовывали треугольник.Александр вышел из кабинета, прислушался к женским голосам. Мать и жена возились на кухне. Кати не было. Наверное, поднялась к себе наверх. Все-таки правильное воспитание дает свои преимущества. Девчонка не побежала жаловаться подружке, не стала тайком делать аборт, а пришла со своей проблемой домой.Саша облокотился на дверной косяк, задумчиво наблюдая за женой. Она почувствовала его взгляд и обернулась.— Сейчас ребята подойдут, — сказал Вязников. — Надо бы чайку сообразить или что там полагается.За окном в чернильной темноте срывалась с крыши февральская метель. Ветер завывал в каминной трубе, захлебываясь и заикаясь. Вязников подошел к окну. Там, снаружи, через завесу из косо летящих снежинок он увидел одинокую фигуру. Человек шел наперекор ветру, подняв воротник и прикрыв лицо ладонью. Его силуэт ярко освещался уличным фонарем.— Вот и Миша показался, — сказал Александр, — пойду встречу. Сейчас и остальные появятся.Вязников распахнул тяжелую дубовую створку, впуская друга в дом. Ветер было собрался шмыгнуть внутрь, однако хозяин вовремя захлопнул у него перед носом дверь. Миша фыркнул, отряхиваясь от снега.— Ну и погода!— Привет, мужики. Давайте сюда. — Саша махнул рукой в сторону кабинета.Полянский скинул пальто и, поправляя на ходу чуть вьющиеся черные волосы, пожаловался:— Только что говорил с одной своей клиенткой. Знаешь, так муторно на душе стало. Она хочет судиться за своего любимого ребенка. Ее дочка своей однокласснице палец сломала. Раздробила сапогом.При этих словах брови Александра полезли от удивления вверх, и он спросил:— И что они не поделили?— Да делить вроде им нечего было. У пострадавшей были какие-то печенья, то ли с корицей, то ли с кардамоном, не разобрал точно. В общем, с какими-то очень сильными специями, на которые у девочки клиентки была аллергия. Глаза слезились, нос чесался. Короче, больной ребенок. Она требовала, чтобы потерпевшая ушла есть эти печенья в другом месте, та упиралась. В итоге указательный палец правой руки раздроблен в муку. А ее мамаша теперь пытается через суд взыскать ущерб, нанесенный поеданием печения в общественном месте. — Миша только развел руками. — Я ей, конечно, постарался объяснить, чтобы она сидела тихо и не дергалась. Куда там! Понесло так, что очнется только после того, как ей придется возмещать ущерб пострадавшей, а заодно все медицинские и судебные расходы, между прочим, проигранного процесса!— Как у тебя терпения хватает с ними возиться. Я бы с такими клиентами уже рехнулся и аппетит с потенцией потерял.— А что делать? Кому сейчас легко? — ответил Полянский бородатой шуткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92