Задняя стенка лифта была густо замазана белой краской.— Маша наносит ответный удар, — пробормотал Юра.Двери с утробным рыком распахнулись, наконец выпустив его из своих пахучих недр.«Машка — сука!» — размашисто, во всю стену.— Ну прямо звезда какая-то… — сказал Морозов.— Это ты про что? — поинтересовались из-за спины.Обернувшись, Юра увидел любопытную харю Левки Дорофа, высовывающуюся в приоткрытую дверь.— Да вот, знакомлюсь с наскальными рисунками местных питекантропов.— Это ты про Машку? — спросил Лева, распахивая дверь. Он был в махровом полосатом халате. На ногах старенькие шлепанцы. — Соседка моя, с первого этажа. Крестецкая Маша. Девушка редкой судьбы. Популярная, как видишь, в народе.— Да, заметил. — Юра крепко сжал руку Дорофу, потом не удержался, обнял. Крепко хлопнул по спине.— Убьешь, антисемит, — просипел Лев. — Заходи давай, а то холодно же…Квартира не поражала ни убранством, ни особенным порядком.Повсюду валялись тюки, коробки, перевязанные веревками. Стояли аккуратными стопками книги.— Переезжаю, — пояснил Дороф.— Из города? — вспомнив сегодняшний визит, спросил Юра.— Почему из города? — удивился Лева. — В другой район. И в пятиэтажку. Чтоб без лифта и мусоропровода. В гробу я видел эти удобства…Он пошел куда-то в темную глубину квартиры.— Давай заходи, обувь можешь даже не снимать. Я сейчас кофе сделаю… Чем занимаешься-то? — донеслось из темноты.Морозов, осторожно переступая через груды вещей, двинулся следом. Узкий коридор, ободранные стены. Квартира выглядела так, будто в ней и не жили вовсе.— Консультирую, — громко сказал Юра. — По врачебной линии…— Да ты что? — Позади распахнулась дверь. — Ты еще и врач?Морозов обернулся. Каким-то непостижимым образом Дороф оказался сзади.— А чего ты туда забрался? — спросил Лев.— У тебя не квартира, а лабиринт!— Ну, это не ко мне претензии, это к строительному кооперативу. Исключительно уродливая планировка. Вот я и спрашиваю, какие люди могут вырасти в таких условиях. Только очень уродливые. Тебе кофе с сахаром?Через узкую дверь Морозов вошел на кухню. Маленькую, вытянутую, но все-таки уютную. Общий бардак не коснулся этого помещения. Тут все было на своих местах, чистенько. Стояли рядком баночки со специями, кран и раковина блестели никелем. Дороф колдовал над джезвой.— Мне без, — ответил Юра, осторожно присаживаясь на хрупкий с виду стул.— Хорошо, что предупредил. — Лева с сосредоточенным видом наливал пахучую жидкость в маленькие чашечки. — Кстати, садиться можешь без страха. Надежные.— Все-то ты замечаешь.— Работа у нас такая.Он, стараясь не разлить, поставил чашечки на стол. Рядом, на деревянной подставке, уместилась джезва и, откуда ни возьмись, появилась вазочка с малюсенькими печеньями.— Прекрасно! — прокомментировал Дороф. — Впрочем, может быть, ты есть хочешь?— Нет, спасибо, поел уже. — Юра осторожно взял чашечку. Попробовал. Кофе был по-настоящему вкусный. И крепкий.— Никого из наших не видел? Как они там?— С Вязниковым Лехой только-только распрощался. А остальных — нет, не видел и не слышал. Я полагаю, что ты знаешь о них значительно больше меня.— Почему это я?— Ну, кто у нас всезнающий?— Да ну, я не всезнающий. — Лев смущенно помешал кофе маленькой ложечкой. — Это нетрудно. Просто я — трудолюбивый. Так-то. А информация на поверхности плавает. Сам знаешь, шила в мешке не утаить.— Хорошо, что ты на органы не работаешь. — Морозов покачал головой.— Платят мало, потому и не работаю.— Печально.— С чего это? — удивился Дороф.— Ну, у меня к тебе дело есть. А денег я дать много не могу.— Э, — Лев сморщился, — ты прямо-таки меня огорчаешь. Все-таки русский человек не может без этого антисемитизма. По-твоему, если я еврей, то я бесчувственное полено, ничего не понимаю, и мне только бабки подавай? Антисемит!— Я этого не говорил.— Говорил не говорил. Какая разница, — замахал руками Лев. — Ты с Ленькой Свердловым мне тогда жизнь спас.— Ну, не так уж чтобы…— Ладно, ладно, прибедняться он тут будет. Я то знаю, что могло бы быть.— Кстати, про Леньку ничего не известно?— В Чечне. Живой, — коротко ответил Дороф. Он взял маленькую печенюшку. Захрустел. — Затянуло парня. Ты печенье бери. Очень к кофе хорошо идет.— Спасибо.Они выпили по глотку кофе. Морозов чувствовал странную заторможенность. Словно не знал, с чего начать. «Как перед экзаменом в школе», — подумал он и глупо усмехнулся.— Давай выкладывай. — Лев долил из джезвы. — Вижу же, что мучаешься. Если не знаешь, с чего начать, то начинай с начала. Так обычно проще. Хотя можешь, конечно, с любого места.— Ну, с любого так с любого. — Юра пожал плечами. — Ты Клопа знаешь?— Клопа? С большой буквы, как я понимаю?Морозов кивнул.— Погоди, погоди… — Лев потер лоб. — Клоп — это милый мальчик… Крепко сидит в порнобизнесе и наркотиками приторговывает, в основном по своей клиентуре. Большая часть левой видеопродукции этого толка идет через его руки. Детское порно, копрофагия, зоофилия… Гадость, гадость. Даже то, что идет из-за рубежа. Он, типа, распространитель. Привязки большие в разных местах. Самое интересное, что деньги он приносит, но иметь с ним дело считается «западло». Слишком грязно для серьезных людей. Тот самый случай, когда мал клоп, да вонюч.— А где его достать можно?Лев шумно выдохнул:— Ну ты задачки ставишь. Достать его можно где угодно. По дороге домой, например. Или дома. Или у него в салоне.— Каком салоне?— Массажном.— А живет он где?— Вот так сразу я тебе сказать не могу. Не знаю просто. Могу и узнать. Хотя дома я бы его не трогал, почти наверняка там трудно будет выцепить. Знаешь, как клопы живут? Правильно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92