Воровство и грабежи тоже были на окраинах делом обычным, хотя у здешних обитателей, как правило, красть было и нечего. А может быть, Виора повздорила с Иваром и он выгнал ее из дома? Хотя молодой мясник обожал жену и готов был с нее пылинки сдувать — со всеми остальными он мог обойтись куда как круто. Хотя… ведь не станет же он огорчать Фелиссу, прогнав из дома ее родителей? Нет, тут что-то не так.
Агелла втайне порадовалась, увидев, что среди ее родных, тесно сбившихся у ворот туннеля, нет Ивара, но ужаснулась, когда, подойдя поближе, поняла, в каком они состоянии. Кое-как увязанные тюки, которые валялись на земле, яснее слов говорили, что перед ней бездомные изгнанники, но это было еще не самое худшее. Улиас безнадежно ссутулился, придавленный незримой тяжестью, растрепанная Виора плакала, распухшее лицо Фелиссы было покрыто синяками, грязная одежда изорвана и запачкана кровью…
На миг Агелла перенеслась мыслями в детство, в тот страшный день, когда враги захватили форт ее отца. Воинов и мальчиков они сразу предали мечу, но всех женщин — от старух до совсем юных девчонок — безжалостно изнасиловали и лишь затем перерезали им горло. Сейчас, увидев безумные и пустые глаза Фелиссы, Агелла невольно подумала, что солдаты Властора поступили, пожалуй, милосердно, лишив жизни свои злосчастные жертвы… Не смей так думать, одернула она себя. Фелисса разумная девочка. С помощью родных она справится с этой бедой.
При виде Агеллы Виора зарыдала с новой силой.
— Дом, наш дом… — всхлипывала она. — Все, все погибло! Солдаты… — Тут Виора опасливо покосилась на гвардейцев, стоящих на посту, и смолкла.
Агелла бросилась к сестре и крепко ее обняла:
— Виора! Дорогая моя, пойдем! Не нужно сейчас ничего говорить. Давай вначале я отведу вас к себе домой, а потом расскажешь мне, что случилось.
Она повела было несчастное семейство в туннель, но тут часовые заступили ей дорогу.
— Погодите-ка, госпожа Агелла, — почтительно, но твердо сказал один из них. — Вы же знаете, нам запрещено пускать в Пределы посторонних без особого на то разрешения. Если только в Храме нет службы, в Пределы могут входить только те, кто там живет, их супруги и дети, а также те, кто пришел по делу.
Виора тоненько захныкала. Женщина-кузнец сделала глубокий вдох. Спорить и ругаться с солдатом незачем — он, в конце концов, всего лишь выполняет свой долг, и к тому же он совершенно прав. Тем не менее Агелла заметила, что гвардейцам, преградившим ей дорогу, явно не по себе. Хвала Мириалю за всеобщее суеверие: перечить кузнецу — значит накликать неудачу. Женщина сладко улыбнулась солдатам. Ей же богу, для такого ответственного поста они еще слишком молоды.
— Вы, конечно, правы, — сказала она вслух. — Таков закон, и я не вправе его нарушать. Однако же задумайтесь: у меня нет ни мужа, ни детей, и эти вот бедняги — моя единственная близкая родня, а ведь места им нужно не больше, чем мужу и детям. Неужто я обречена жить в одиночестве? Сдается мне, что меня ставят в худшее положение, чем, например, суффрагана Гиларру, — и все только потому, что я не замужем. Притом же, парни, посмотрите только на их жалкий вид. Что бы ты, к примеру, сделал, если б у ворот рыдала твоя мать и на земле валялись бы все ее скудные пожитки? А ты как бы поступил, если б эта бедная девочка была твоей возлюбленной?
Агелла никогда не умела умильно улыбаться, но на сей раз она постаралась, как могла.
— Ну прошу вас, парни! Клянусь, это ненадолго — всего лишь на день-два, покуда я не придумаю что-нибудь получше. И притом же я не останусь в долгу. — Склонив голову к плечу, она многозначительно подмигнула гвардейцам. — Как бы вам понравилось получить мечи вдвое лучше того, которым владеет лорд Блейд? Обещаю вам, что ваши имена будут первыми в моем списке, а уж я для вас потружусь так, как вам и не снилось. Ну, что скажете?
Часовые переглянулись — и дружно заулыбались.
— Так я, собственно говоря, никого и не видел, — заявил тот, что первым заступил дорогу Агелле. — А ты, Армод?
Второй гвардеец решительно помотал головой:
— Разве только людей, которые пришли по делу, Бреннек. Он ухмыльнулся еще шире и, уставясь куда-то в пустоту поверх головы Агеллы, жестом велел ей поторапливаться.
— Спасибо, мальчики, — сказала женщина-кузнец. — Я у вас в долгу — и уж будьте уверены, мешкать не стану. Как только ваши мечи будут готовы, вы их получите.
Дома ремесленников в Священных Пределах стояли по три фасадами друг к другу, так что у каждого дома было два общих садика — один с фасада, другой на задах. Между домами тянулись мощеные дорожки, сплетаясь в паутину, которая мало походила на прямые улицы города. Нужен был немалый опыт, чтобы быстро и без ошибки находить дорогу к нужному дому. Чужаки с непривычки могли здесь и заблудиться — впрочем, чужаки в Пределах появлялись редко.
В сумерках дорога к дому кузнеца казалась еще запутанней, чем при свете дня. Ведя родню по лабиринту мощеных дорожек, Агелла явственно ощущала смятение, исходившее от Виоры и ее мужа. Что до Фелиссы, она безразлично брела за ними, погруженная в свои мучительные переживания, и вряд ли даже сознавала, где и почему находится. Глядя на нее, Агелла хмурилась. После того, что пережила Фелисса, для нее было только естественно отгородиться от окружающего — замкнувшись в себе, она словно защищалась от перенесенных страданий. Это даже и к лучшему — если только бедняжка не пробудет в таком состоянии слишком долго. Рано или поздно такая замкнутость станет для нее опасна.
Хотя Фелисса явно совсем выбилась из сил, она волокла за собой увесистую холщовую суму, в которой при каждом шаге что-то брякало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151