Габал с ним не соглашался. Отчего-то он невзлюбил черный камень и при мысли о том, что этот предмет будет наделен еще и разумом, моментально впадал в истерику. Габал твердил, что камень несет в себе зло и наполнен мстительными духами мертвых.Что за вздор! Прижав камень к груди, Миафан улегся на каменную скамью, устланную шкурами и одеялами. Да, неплохо, однако, быть богом. Он мог бы всю жизнь провести в этой пещере, не испытывая ни в чем недостатка: ксандимцы обеспечивали его всем, что душа пожелает, за исключением одного — мести.— Надеюсь, ты еще в текущем году займешься поисками захватчиков? — язвительно спросил Габал. Он уже слегка успокоился.— Сейчас, сейчас, — огрызнулся Миафан. — Уже начинаю.Миафан заботливо укрыл себя теплыми шкурами. Тело уже одряхлело и запросто может помереть в его отсутствие. Устроившись поудобнее, он закрыл глаза и начал ждать, когда дух покинет физическую оболочку. Потом он прошел сквозь стены пещеры и полетел на западный склон.К немалому изумлению Миафана, на сей раз Габал встревожился не напрасно: он увидел внизу знакомые черные фигурки, которых давно уже не встречал. Прекрасно! Можно будет обзавестись еще парочкой шкур.Неожиданно Верховный Маг подумал, что неплохо бы вернуть сюда всех пантер. Охота на них стала бы прекрасным испытанием нового Талисмана и отличным развлечением. Предполагая, что животные пришли со стороны Пика, Обдуваемого Ветрами, он развернулся и полетел туда.Достигнув Долины Мертвых, где ксандимцы хоронили своих героев, Миафан заметил необычное сияние внутри одинокой башни. Что еще за новости? Заинтригованный, он полетел поближе, на всякий случай скрыв свои мысли, чтобы остаться необнаруженным. В башенке он увидел двух человек: один, по внешнему виду ксандимец, охранял второго, лежащего без движения на полу. Миафан вгляделся — и был потрясен. Ориэлла? Он заторопился назад в свое тело, но в спешке сбился с пути — и больше туда уже не попал.Змеи вгрызались в волшебницу все глубже и глубже. Она корчилась от боли и пыталась вырваться — но тщетно. Сознание у нее помутилось, она чувствовала, как ее память тает, исчезая в пасти ненасытных змей, а вместе с ней исчезала гордыня, упрямство и вспыльчивость, исчезало все плохое, но вместе с тем и хорошее. Порой она ненадолго приходила в себя и тогда понимала, что змеи стремятся добраться до того, что составляет суть ее личности, до самого ядра ее внутреннего мира. Когда им это удалось, все чувства угасли. Спокойно и безучастно Ориэлла смотрела, как они поглощают последние остатки ее прежнего "я", обнажая зеленый кристалл размером с ладонь.Змеи сомкнули челюсти на этом кристалле и принялись вращаться, создав магическую воронку, в центре которой постепенно, виток за витком, начало возникать тело обновленной Ориэллы.— Впечатляет, впечатляет — ничего не могу сказать, — раздался вдруг чей-то насмешливый голос. Ориэлла обернулась и увидела клубящееся черное облако, в котором она сразу же узнала своего бывшего наставника и учителя — Верховного Мага Миафана. * * * Покинув волшебницу, Чайм вернулся в Палату Ветров и вновь обрел плоть. Он сам дрожал от холода, но все же снял с себя плащ и заботливо укрыл им неподвижное тело Ориэллы.— Это ужасно! — сказал он Басилевсу. — Зачем я только поддался на твои уговоры? Бедная Ориэлла! Она, наверное, ужасно страдает. Может, слетать посмотреть, как она там?— Нет, Эфировидец! Она должна справиться сама. Если ты вернешься туда и поможешь ей, ничего не получится. А ты, мой друг, несомненно, захочешь помочь. Когда ты увидишь ее страдания, то просто не сможешь себя удержать. Не тревожься: если у нее есть мужество и стойкость, если она знает свое предназначение — твоя волшебница выдержит все и вернется с победой!Чайм вынужден был согласиться, но сидеть сложа руки все же не мог. Включив Второе зрение, он поймал несколько серебряных нитей ветра, сделал из них сверкающее зеркало и, направив свои мысли на Ориэллу, начал вглядываться в его глубины.Внезапно Эфировидец вскрикнул от ужаса:— Ты говорил, что она должна восстановить Жезл! Но ее убивают! — От горя он потерял контроль над зеркалом, и оно растаяло у него в руках.— Терпение, Эфировидец! Будем надеяться, что Ориэлла все-таки выстоит. На сей раз не она воссоздает Жезл, а Жезл воссоздает ее. Я предупреждал тебя — не надо на это смотреть.Чайм склонился над телом волшебницы, погладил по голове, откинул со лба непослушную прядь. О боги, что я наделал! Внезапно он затаил дыхание. Под плащом, которым Эфировидец укрыл Ориэллу, затеплился зеленоватый огонек. Сначала он был бледен и мерцал, подобно свече на ветру, но потом стал ровнее и ярче.— Хвала Богине! — Чайм осторожно приподнял плащ На груди волшебницы лежал Жезл Земли, и большой камень, зажатый в пастях двух змей, сиял ярче, чем когда-либо прежде.Эфировидец слегка отодвинулся, думая, что Ориэлла вот-вот очнется и встанет. Но он ждал, а ничего не менялось. Волшебница оставалась неподвижной, и ее бледное лицо казалось высеченным из камня. Глава 28. ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА Во сне Форрал почувствовал, что рядом нет друзей, и вскочил как ошпаренный. Где пантеры? Где Ориэлла? Где Чайм?— Успокойся, человек! Ты перебудишь остальных. Твои друзья в безопасности.— Что? Это кто еще здесь? — Но Форрал уже имел опыт мысленного общения и быстро сообразил:— Ты, наверное, Басилевс, о котором рассказывала Ориэлла?— Да, это я. Ты мог бы и раньше меня услышать, если бы постарался.— Наверное, — признал Форрал. — Я просто еще не привык к этой мысленной речи. Это — часть Анвара, и мне она не принадлежит. Я стараюсь ею не увлекаться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126