Что-нибудь такое, чего не замечала я. - Рейчел, стараясь держаться официально, избегала называть Пола по имени. Но что может быть более официальным, чем смерть? - Он был расстроен? Испуган? Что-нибудь указывало на его намерение покончить с собой? - Ее глаза слезились и покраснели. Она, наверное, не спала всю ночь - лежала на кровати, смотрела в потолок и пыталась увидеть там ответ на все тот же вопрос, который, казалось, отпечатался на ее веках: «Где же я недоглядела?»
- Майлз что-то упоминал насчет игорных долгов, - проговорил Пол.
Игра. Ставки. Можно было употреблять разные слова, но Рейчел поняла бы их нисколько не лучше.
- Он ставил по десять долларов. Утром просматривал спортивные страницы газет и говорил: «Это на мои карманные деньги». Десять долларов! Какие могут быть долги?
- Игроки часто начинают лгать, Рейчел. Это болезнь. Вроде алкоголизма. Он говорил «десять долларов», а на самом деле ставил десять тысяч.
- Десять тысяч?! Не может быть! Я бы знала! У нас не было долгов! Как я могла не заметить?
«Ничего ты не знала. Понятия не имела о его побочном бизнесе. Ты не замечала, как уплывали деньги, потому что не видела, как они приходили».
- Видимо, у него было больше денег, чем вы себе представляли. Кто вел домашнюю бухгалтерию, выписывал чеки? Вы или он?
- Майлз.
- Вот видите. Если бы он захотел скрыть от вас деньги, у него были такие возможности.
Полу показалось, что Рейчел задумалась, насколько это было вероятным. В это время в комнату вошел очередной соболезнующий, наклонился и что-то прошептал ей на ухо.
- Спасибо, - прошептала в ответ вдова.
Мужчина чинно кивнул и, пятясь, удалился, словно считал неуважительным поворачиваться к скорбящей женщине спиной. Пол вспомнил, как неловко вели себя люди, когда утешали его. Что сказать мальчику, у которого рак унес мать? А что сказать вдове, у которой застрелился муж?
Рейчел подняла на него глаза.
- Не могу взять в толк. Я бы поняла. Это же просто деньги. Нам бы помогли. Как-нибудь выкрутились бы. Вся община его бы поддержала. Все бы кончилось хорошо.
«Нет», - чуть не сказал Пол. Ничем хорошим это не кончилось бы. Община могла поддержать продувшегося игрока, но не контрабандиста наркотиков и похитителя людей.
- Покончить с собой только потому, что кому-то задолжал? Бессмыслица!
Пола снова так и подмывало выложить все напрямик. Дело было не в деньгах, а в страхе. И не только за себя - за жену и сыновей. В итоге себялюбец пошел на самоотречение. Майлз решил: если его не станет, семье ничто не будет угрожать. Однако Риохас не из тех, кого ужаснет мысль убить женщину и ее детей.
- Множество людей совершают убийства из-за денег, - продолжал он. - Убивают себя или других. Я это знаю, потому что работаю в страховой компании.
Рейчел опустила глаза и уперлась взглядом в свои руки. Пол заметил, что у нее на пальце все еще надето обручальное кольцо. Интересно, сколько времени понадобится, чтобы она его сняла и спрятала в ящик секретера?
- И что же он вам еще сказал? Похоже, именно вас он выбрал, чтобы поверять все свои секреты? - Это было произнесено с легким оттенком горечи.
«Нет, - сказал себе Пол. - Не все».
- Рассказывал о семье. Говорил, как вы ему дороги.
- Оказывается, не очень. Вы говорите мне то, что я, по-вашему, хочу от вас услышать. Не надо.
Пол покачал головой.
- Я определенно почувствовал, что семья была для него всем. Удивляюсь, почему вы сами не взяли на воспитание ребенка. Ведь помощь детям была его жизненным призванием.
Рейчел ответила не сразу.
- Сомневаюсь, чтобы община одобрила такой шаг - взять ребенка из Колумбии. Мы - изолированное сообщество, мистер Брейдбарт. Это еще мягко сказано. Неприятно об этом говорить. Но это так.
- Мне показалось, что у Майлза были странные отношения с общиной и религией. Что-то вроде любви-ненависти.
- Это не религия. Это образ жизни.
- Понимаю. Но не уверен, что этот образ жизни был комфортен для Майлза.
- А он и не предполагает комфортности. Он требует угождать Богу. А это непросто.
Кто-то заглянул в комнату, но увидел, что они разговаривают, и не стал мешать.
- Вы кого-нибудь из них видели?
- Кого-нибудь из кого?
- Из детей. Которых брали на воспитание.
В комнату вошла пожилая женщина, наклонилась к Рейчел и что-то сказала на идише. Вдова поднялась. Пол хотел ее поддержать, но Рейчел отстранила его. У Пола сложилось ощущение, что эта женщина сильнее, чем показалась на первый взгляд, - достаточно сильная, чтобы пережить самоубийство мужа и все следующие за ним долгие, одинокие ночи. Во второй раз она не скоро упадет в обморок.
* * *
Пол еще немного покрутился в их доме.
Ему становилось все более неуютно. Жара жарой, но, кроме нее, ему досаждали косые взгляды, перешептывание на идише и недружелюбие соболезнующих, которые явно не звали его в свою компанию.
Но тут, к его большому облегчению, явился еще один такой же неуместный человек, как он сам.
Он был черный - чернее некуда.
Поначалу Пол решил, что человек пришел убраться. Собрать пустые тарелки, полные крошек коробки из-под пирогов, испачканные губной помадой картонные стаканчики и вынести все это в мусорный ящик.
Однако на черном был костюм. Плохо сидевший, не слишком дорогой, но тем не менее костюм. Он был bona fide соболезнующий.
Тут же стало очевидно: если на Пола смотрели, как на лезущего не в свое дело, то на него - как на откровенно непрошеного гостя.
Но черного как будто не тронула реакция собравшихся на его появление. Он подошел к Рейчел, которая снова сидела на неудобном табурете без спинки (Пол отметил, что и это неудобство, видимо, было одной из составляющих их образа жизни), наклонился, пожал ей руку и что-то сказал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91