Но Наташе было не до улыбок, она в ужасе смотрела на Изабеллу. Ей необходимо было добраться до нее. Она сделала знак, чтобы та обернулась, потому что на нее надвигалась опасность – репортеры из «Женской одежды» и из раздела «Люди» журнала «Тайм». Женщина из «Женской одежды», похожая на паука в черном платье из джерси, уставилась на Изабеллу, задумчиво свела брови, а затем попыталась продвинуться поближе, шепнув что-то мужчине, следовавшему за ней. Изабелла ничего не замечала, улыбалась Корбету и бросала смущенные взгляды на подругу.
Наташа все еще не могла пробиться к ним. Ей надо было добраться до Изабеллы прежде, чем... Но было слишком поздно. Двойная вспышка ударила Изабелле в глаза. От неожиданности она обернулась, испуганная и ослепленная. Она ухватилась за руку Корбета в тот момент, когда Наташа добралась до нее и рванула к себе. Корбет продолжал стоять на месте, пораженный, с бокалом в руке, мощным телом преграждая путь репортерам, которых на мгновение оттеснила толпа.
Тогда Наташа схватила его за руку, крича, перекрывая шум:
– Ради Бога, уведи ее отсюда! Сейчас же.
Она выхватила у него бокал, и он обеими руками обхватил Изабеллу, как крепостной стеной, и в этот момент ей в лицо сверкнула еще одна вспышка. Прежде чем она поняла, что произошло, они уже были на полпути к выходу. Изабелла смутно различала рокот, поднявшийся в фойе. Корбет крепко схватил ее за руку, и они выбежали из здания к «роллс-ройсу». Изабелла не произнесла ни слова, но пока бежала с ним, что-то подсказывало ему, что это было для нее не ново. Они впрыгнули в машину. Еще не успев закрыть дверцу, Корбет закричал:
– Трогай отсюда к черту!
Только в этот момент из дверей выскочили репортеры, гнавшиеся за ними. Корбет усмехнулся. Игра в футбол в колледже уже не раз выручала его. И ему следовало восхищаться Изабеллой. Она проделала весь путь с ним без женских причитаний по поводу высоких каблуков или возможности испортить платье. Теперь она сидела на заднем сиденье, ничего не говоря, пытаясь собраться с мыслями и восстановить дыхание. Они уже повернули за угол, а репортеры, тяжело дыша, остались на тротуаре.
– С вами все в порядке? – Корбет повернулся к ней, открывая бардачок и вытаскивая бутылку бренди и один стакан.
– Как удобно. – А затем, слабо улыбаясь, добавила: – Да, все нормально.
– Такое часто случается с вами? – Он протянул ей стакан, и она взяла его.
– В последнее время нет.
Он посмотрел на Изабеллу и заметил, как дрожит ее рука, держащая стакан. Значит, ничто человеческое ей не чуждо, несмотря на умение владеть собой. Она уже даже дышала нормально.
– Наташа не сказала мне, куда вас доставить. Вы хотите поехать домой? Или у меня будет безопаснее?
– Нет, лучше домой. И извините меня за ужасную сцену.
– Не стоит. Моя жизнь чересчур скучна. – Он назвал адрес шоферу. Но вдруг его встревожил вид Изабеллы. Несмотря на самообладание, на ее лице было выражение отчаяния. – Я не собираюсь обращать все в шутку. Должно быть, это очень нервирует вас. Вы поэтому покинули Италию? Или такое происходит с вами только здесь? – мягко спросил он, откидываясь на спинку сиденья рядом с ней.
– Нет. Это... случалось и дома. Прошу прощения, но я не могу всего объяснить. Это ужасно. Мне очень жаль, что я испортила вам вечер. Вы можете просто подбросить меня до дома и вернуться обратно.
Но Корбету этого вовсе не хотелось. В этой женщине было что-то необычное и странное, тронувшее его душу. Нечто таинственное, замечательное и непонятное. У нее была величественная осанка, красота, чувство юмора и ум, но в ней было что-то скрытое в глубине, нечто большее. Боль, печаль, одиночество разглядел он теперь в ее темном, затаенном взгляде. Некоторое время он сидел очень тихо, но когда они свернули в парк, то заговорил вновь:
– Как мой друг Алессандро? – Они обменялись улыбками, и Корбету понравилось, что упоминание о мальчике, казалось, оживило ее.
– Очень хорошо.
– А как вы? Все еще скучаете?
Он знал, что она не покидала квартиру, за исключением коротких прогулок с Наташей. Он не понимал этого, потому что казалось, что она больше ничего не делала. Но сейчас она с улыбкой замотала головой:
– О нет, мне не скучно. Я была так занята!
– Неужели? – Он выглядел заинтригованным. – Что же вы делали?
– Работала.
– Правда? Вы привезли с собой работу? – Она кивнула. – И какую же?
На мгновение она замкнулась. Но быстро нашла ответ:
– Семейный бизнес. В области... искусства.
– Интересно. Боюсь, я не могу похвастаться таким благородным занятием.
– А чем вы занимаетесь? – По-видимому, чем-то очень прибыльным, подумала она, осторожно обводя взглядом отделанный кожей и деревом салон новенького «роллса».
– Многим, но в основном тканями. По крайней мере предпочитаю это. Остальное предоставляю людям, с которыми работаю. Моя семья давным-давно начинала с производства тканей, и поэтому я всегда любил это больше всего.
– На мгновение глаза Изабеллы засветились. – Вы занимаетесь производством какого-нибудь одного вида? – Ей до смерти захотелось узнать, не закупала ли она у него когда-нибудь ткани, но не осмеливалась спросить. Возможно, она сможет извлечь информацию из того, что он скажет.
– Шерстяные, льняные, шелковые, хлопчатобумажные. Мы выпускаем бархат, идущий на обивку мебели почти во всей стране, и конечно, искусственные волокна, синтетику и кое-что новое, над чем сейчас работаем.
– Понятно, но значит, не ткани для платьев. – Она выглядела разочарованной. Обивочные материалы ее не интересовали.
– Естественно, мы выпускаем и ткани для одежды.
Одежда. Она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81