— Тогда давай больше не будем говорить об этом, дядя Джордж. Есть вещи, которых ты не знаешь.
— Например?
— Я бы не хотела этого обсуждать. — И как всегда руки у нее были связаны, и она не могла благодарить за это Армана. Но она уже привыкла жить среди недомолвок.
— Все это чушь, и ты сама прекрасно это знаешь. Я, кстати, тоже знаю немало. Например, я знаю, почему ты уехала из Вашингтона — девочек исключили из школы, никто тебя никуда не приглашал, ты превратилась в парию. — Лиана подняла на него глаза, полные страдания. Дядя говорил правду.
— Хорошо еще, что тебе хватило ума приехать сюда, где ты можешь вести нормальную, приличную жизнь.
— Однако не в том случае, если ты будешь называть моего мужа нацистом, — промолвила она усталым, измученным голосом — Если ты станешь это делать, история повторится. Не могу же я менять место жительства каждые пять месяцев. Если ты будешь рассуждать таким образом, девочкам придется расплачиваться за это точно так же, как это произошло в Вашингтоне.
Она не стала спрашивать дядю, откуда он получил свои сведения, у него были связи повсюду, так что на самом деле это не имело значения. Он говорил правду, но и в том, что говорила Лиана, была истина.
— А что, ты считаешь, я должен говорить? Что он прекрасный парень?
— Ты не обязан ничего говорить, если он тебе не нравится. Но если ты станешь о нем распространяться, попомни мои слова, ты будешь плакать так же, как плакала я, когда девочки вернутся домой с измазанными краской волосами, в разорванных платьях и со свастиками на спинах.
Слезы выступили на ее глазах, и дядю охватила волна сострадания.
— Они так обошлись с нашими девочками? — Лиана кивнула.
— Кто же?
— Их одноклассницы. Маленькие девочки из хороших семей. И директриса сказала, что она не сможет их наказать.
— Я бы убил ее.
— Я тоже была готова ее убить, но это не решило бы проблем. Как она верно сказала, родители говорят, а дети слушают, и она права. Поэтому, если ты будешь говорить, дядя Джордж, за тобой станут повторять другие, а расплачиваться придется детям. — То, что ей самой приходилось расплачиваться, она во внимание не принимала. Дядя надолго задумался и, наконец, медленно кивнул.
— Я понял. Все это мне не по душе, но я понял.
— Вот и хорошо.
— Я рад, что ты позвонила мне, — нежно промолвил он.
— И я рада, — улыбнулась Лиана. Они никогда не были близки, но сейчас она была благодарна дяде за все. Он дал ей кров, когда она отчаянно нуждалась в нем. Жизнь здесь шла так размеренно, война отошла в такую даль, что о ней забывали. Почти забывали. Забыть совсем было невозможно, но война отодвинулась куда-то далеко-далеко.
Потом они еще немного поболтали на менее опасные темы и наконец разошлись по комнатам. И когда Лиана легла в свою старую кровать, она заснула таким благодатным сном, каким не спала уже много лет.
— Спала как убитая, — сообщила она дяде Джорджу на следующее утро.
После того как он ушел, она сделала несколько звонков, но отнюдь не старым друзьям. Теперь она почти никого здесь не знала, а о школе для девочек дядя уже договорился. Начиная со следующего понедельника они пойдут в школу мисс Берк. У Лианы на уме были еще кое-какие планы, и к вечеру она уже все устроила.
— Что ты сделала? — оцепенев, переспросил дядя Джордж.
— Я сказала, что устроилась на работу. Что в этом такого страшного?
— Ну, разумеется! С тобой с ума сойдешь. Если тебе уж так хочется что-то делать, вступила бы в клуб «Метрополитен», или в женский вспомогательный корпус, или еще куда-нибудь.
— Но я хочу приносить пользу. Я буду работать в Красном Кресте.
— За деньги?
— Нет.
— Слава тебе, Господи. — Этого он бы не перенес. — Не знаю, Лиана. Ты странная девочка. Зачем тебе работать? Каждый день?
— А чем, ты считаешь, я должна заниматься? Сидеть здесь и считать твои проплывающие мимо корабли?
— Они такие же мои, как и твои, и вреда бы тебе это не принесло. Ты измучилась и страшно похудела. Почему бы тебе не отдохнуть, не поиграть в гольф, теннис или еще во что-нибудь?
— Этим я могу заниматься в выходные дни вместе с девочками.
— Ты чокнутая, и, если не одумаешься, к старости станешь совсем сумасшедшей! — Но втайне он гордился ею, о чем и не преминул сообщить на следующий день своему приятелю, они играли в домино в клубе Тихоокеанского союза, и он хвастался своей племянницей, попивая виски с содовой.
— Она потрясающая женщина, Лу. Интеллигентная, спокойная, уравновешенная, во многих отношениях она очень похожа на моего брата, и такая умница. На ее долю выпали тяжелые испытания в Европе. — Он рассказал, что она была в Париже во время оккупации, правда, памятуя о словах Лианы, скрыл, что она замужем за человеком, который связался с нацистами.
— Она замужем? заинтересовался приятель, и Джордж понял, что рыбка клюнула. Он хотел помочь Лиане. Он размышлял об этом уже несколько дней и теперь точно знал, как это сделать.
— И да, и нет. Она ушла от мужа. И думаю, скоро отправится в Рино. Она не видела его уже полгода. — В общих чертах это соответствовало действительности. — И не имеет ни малейшего представления, когда увидит его снова. — Это тоже соответствовало истине. И наконец главное. — Я бы хотел познакомить ее с твоим сыном.
— А сколько ей лет?
— Ей тридцать три, и у нее две очаровательные дочки.
— У Лаймена тоже. — Приятель Джорджа выиграл и откинулся с улыбкой на спинку кресла. — Ему тридцать шесть, в июне стукнет тридцать семь.
К тому же Лаймен считался лучшим адвокатом города и был чертовски красивым, по крайней мере в глазах Джорджа. Этот респектабельный человек из прекрасной семьи жил в Сан-Франциско.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129