— Не здесь, Хиллари, — отчетливо и спокойно произнес Ник. — Это некрасиво.
Она вылетела из комнаты и через двадцать минут вернулась обратно с двумя большими чемоданами, горничной и французским пуделем. Филипп вышел сразу вслед за Хиллари, а миссис Маркхам предложила Нику сесть и чего-нибудь выпить, пока их нет. Оба остановились на двойном бурбоне, и Ник извинился перед миссис Маркхам за то, что отрывает ее от гостей.
— Не стоит извинений. На самом деле, — она улыбнулась, — …я даже рада. К тому же вы делаете мне огромное одолжение. Я очень беспокоилась из-за Филиппа. — Некоторое время они сидели молча, поглощенные своими напитками, затем миссис Маркхам снова взглянула на Ника. Она поняла, что он ей нравится. Он продемонстрировал недюжинное самообладание, и ей оставалось только восхищаться тем, как он справился с этой ведьмой, на которой женат. — Скажите мне, Ник… я могу называть вас так?
— Конечно.
— Как вас угораздило взвалить на себя эту обузу?
— Я безумно влюбился в нее, когда ей было девятнадцать, — вздохнул Ник, вспомнив о Лиане, и снова поднял глаза на миссис Маркхам. — В девятнадцать лет она была настоящей красавицей.
— Она и сейчас красива, но она очень опасная женщина. Нет, даже не женщина, — миссис Маркхам покачала головой, — девочка… Она — невоспитанный ребенок. — Их взгляды встретились — Она погубит моего сына, если доберется до него.
— Боюсь, она и моего погубит, — тихо промолвил Ник, и миссис Маркхам кивнула, словно он подтвердил ее мысли.
— Вы не позволите ей это сделать. Главное — не давайте ей погубить себя. Вам нужна совсем другая женщина. — Никогда в жизни у Ника не было столь странного чувства, и он улыбнулся, вспомнив о Лиане. Она действительно была совсем другой. И он почти был готов рассказать миссис Маркхам, что нашел такую женщину, и потерял ее.
Но тут в библиотеку вернулась Хиллари с чемоданами, собакой, горничной и Филиппом. Ник вежливо поблагодарил миссис Маркхам за прекрасно проведенное время, Хиллари попрощалась с ней и ее сыном и метнула испепеляющий взгляд на мужа.
— Не думай, что это навсегда. Я просто не хочу устраивать сцену при гостях.
— Это новый штрих. Очень предусмотрительно с твоей стороны — Ник пожал руку миссис Маркхам, кивнул Филиппу и взял Хиллари за руку. Дворецкий вынес за ними чемоданы. Несколько минут спустя все было уложено в машину, Ник включил зажигание и направился в Бостон.
— Тебе это так не пройдет. — Хиллари сидела в глубине машины, кипя от ярости, рядом с ней тяжело дышала собака, коготки которой были покрыты таким же лаком, как и ногти у Хиллари.
— Тебе тоже. — Ник говорил уже не тем обаятельным сдержанным тоном, как у Маркхамов. — И чем скорее ты поймешь это, Хиллари, тем будет лучше для всех нас. — Когда они выехали на дорогу, Ник притормозил на обочине и посмотрел на нее такими глазами, что Хиллари поняла — больше никаких глупостей от нее он не потерпит. — Мы женаты, и у нас есть сын, которым ты бессовестно пренебрегаешь. Но наш брак будет сохранен. И отныне ты станешь вести себя чертовски хорошо, иначе я публично выпорю тебя.
— Ты мне угрожаешь! — заверещала Хиллари.
— Ты не ошиблась! — рявкнул в ответ Ник. — Как я слышал, ты почти на год бросила ребенка, но больше это не повторится. Ты меня поняла? Теперь ради разнообразия ты будешь сидеть дома и вести себя как примерная мать. А если вы с Маркхамом безумно любите друг друга, тем лучше. Через девять лет, когда Джонни исполнится восемнадцать, можете делать что хотите. Я дам тебе развод. Я даже оплачу твою свадьбу. Но пока, дорогая, будет так, как я сказал. — Он понизил голос. — На ближайшие девять лет, нравится тебе это или нет, ты — миссис Николас Бернхам. — Для Хиллари это прозвучало как смертный приговор, и она разрыдалась.
Когда они добрались до дома тещи, Ник выскочил из машины, не взглянув на Хиллари, позвонил и, как только дверь открылась, ринулся в дом. Джонни был в своей комнате уже в пижаме, и вид у него был самый потерянный, пока он не поднял глаза и, увидев отца, не издал дикий вопль.
— Папа! Папочка!.. Ты вернулся!… Ты вернулся! А мама говорила, что ты никогда не вернешься.
— Она говорила это? — Ник с ужасом посмотрел на мальчика.
— Она сказала, что тебе больше нравится в Париже.
— И ты поверил? — Он опустился на кровать сына, и у тещи, наблюдавшей за ними из коридора, по лицу медленно потекли слезы.
— На самом деле нет, — тихо ответил мальчик. — Потому что я читал твои письма.
— Мне было так одиноко без тебя, тигренок. Я чуть ли не каждую ночь плакал. И не думай, что я могу быть где-нибудь счастлив без тебя, потому что это не так, и я больше никогда не оставлю тебя. Никогда!
— Обещаешь? — В глазах Джонни, как и в глазах Ника, тоже стояли слезы.
— Клянусь. И давай закрепим наш договор. — Они с серьезным видом пожали друг другу руки, и Ник снова обнял Джонни.
— Мне можно вернуться домой?
— А сколько тебе потребуется времени, чтобы собрать вещи?
Лицо Джонни засияло от радости.
— Ты имеешь в виду прямо сейчас? Мы вернемся в наш дом в Нью-Йорке?
— Именно это я и имею в виду, — с извиняющимся видом Ник повернулся к теще. — Простите, что я так поступаю, но я больше и дня не проживу без него.
— И он без вас, — грустно откликнулась та. — Мы делали все что могли, но… — Она расплакалась навзрыд, и Ник обнял за плечи мать Хиллари.
— Ничего-ничего. Я понимаю. Все будет хорошо.
Она улыбнулась ему сквозь слезы.
— Мы так беспокоились о вас. А когда Париж пал, мы боялись, что вы попали в плен к немцам. — Она глубоко вздохнула и высморкалась. — Когда вы вернулись?
— Сегодня утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129