– Но... но... вы же мой адвокат. Вы должны что-то сделать...
Я осторожно сообщил:
– Лупоглазый, я не сказал тебе еще кое-что. Я друг окружного прокурора. И хочу, чтобы он выиграл это дело.
Лупоглазый выпучил глаза. Он посмотрел на Эда Хауэлла:
– Он?
Я кивнул.
Наступило молчание, потом он тупо начал твердить:
– Почему, ты, белоголовый сукин сын, ты, здоровый...
– Это обойдется тебе в лишний десяток лет, – предупредил я.
– ...белоголовый сукин сын. Ты, здоровый...
– Ваша честь, – сказал Эд, подавляя улыбку, – у обвинения больше ничего нет.
– О'кей, – изрек судья. – Прежде чем суд вынесет приговор обвиняемому, не изволит ли представитель защиты ответить на те обвинения, которые выставила нападающая сторона?
Я встал.
– Ваша честь, – обратился я. – Леди и джентльмены. Римляне. Соотечественники.
Эд хлопнул себя по бедру. Его губы беззвучно произнесли слово «переигрываешь».
Я бросил на него сердитый взгляд и начал свою речь:
– Мы собрались здесь, чтобы покончить с Лупоглазым, а не затем, чтобы расхваливать его. Как адвокат этого отъявленного бандита, я должен заявить, что улики против моего подзащитного являются такими...
Я сделал паузу и посмотрел на своего клиента. В нем зарождалась надежда. Зарождалась и снова умирала.
– Такими тяжелыми, что я просто не смог подготовить надлежащую защиту. На самом деле мне не удалось вообще выработать тактику защиты. Поэтому я предпочел бы снять с себя эту обязанность.
И замолчал.
Я сознавал, что этот тип не сможет понять меня, если я вообще откажусь хоть как-то помочь ему.
– Ну ладно, – сказал я. – Согласны вы на то, чтобы отложить дело? Вы согласны, верно? Ну, скажем, на год или что-нибудь в этом роде. Так долго, потому что...
Банг! Снова грохнул молоток.
– Нет! Отсрочка отвергается!
– Тогда, – продолжал я, – не нужно. От имени моего клиента мы признаем вину и отдаемся на милость...
– Нет! Не на милость... – не сдержался Лупоглазый.
Банг! Еще один удар.
– Двести долларов.
– Нет! Вы...
– Пятьсот долларов.
Вот теперь я был уверен, что он окончательно дозрел. Я наклонился к его уху.
– Лупоглазый, дело плохо, – прошептал я.
– Плохо...
Бандит был в состоянии какого-то транса и очень медленно возвращался к действительности.
– Это ужасно.
– Тебе могут вынести сразу два смертных приговора, ты понимаешь?
– Ну да. А что это означает?
– Означает, что ты будешь казнен дважды, чтобы можно было окончательно убедиться, что ты мертв. Сначала в газовой камере, а потом на электрическом стуле. Вот что означает «последовательно». И ты готов.
– Я понял. Это значит, что они хотят убить меня.
– Ну вот. Наконец-то понял.
– Я сознаюсь. И отдам себя на волю суда, – решительно сказал он.
– Это твой единственный шанс, Лупоглазый, – одобрил я. – Если ты займешь место свидетеля и выложишь все начистоту...
– Я все расскажу, – повторил он.
– Выкладывай все, что знаешь про Пайка, Уэверли, Наташу Антуанетт, про все...
Лупоглазый кивнул:
– О'кей, посмотрю, что смогу сделать.
Я снова встал:
– Ваша честь, могу я подойти к вам?
– Не вижу, почему нет.
Я подошел к судье, на ходу заглядывая в бумажник. Там осталась одна-единственная стодолларовая бумажка, я достал ее и передал ему.
– Прекрасная работа, – шепнул я. – То, что надо.
Он расцвел.
– Я собираюсь вытащить этого негодяя на место для дачи показаний, – сообщил я. – Поэтому не приговаривайте его к казни, пока я не подам знак. Но если он станет хитрить, неплохо было бы его немного попугать.
Блейн кивнул:
– Я был хорош, да?
– Очень хорош. Так и продолжайте, – одобрил его действия я.
Я вернулся к Лупоглазому:
– Ты можешь дать показания. Но только говори всю правду. Может, это поможет тебе, а может быть, и нет. От тебя зависит.
Он сделал глотательное движение.
– А что вы там делали? Я видел, вы ему что-то передали, – с подозрением спросил он.
– Это был стодолларовый банкнот. Я подкупил судью.
– Подумать только... – У него зародилась надежда и тут же исчезла. – За сотенную бумажку?
– Это чтобы дать тебе возможность выступить с показаниями. Иди туда и выкладывай все. О'кей? Занимай место свидетеля, а я устрою тебе перекрестный допрос.
Он кивнул и встал.
Я сказал ему:
– Но только без шуточек, Лупоглазый. Если уж начал, то говори правду, чистую правду и ничего, кроме правды.
– Ну да, о'кей.
Но чтобы быть совсем уверенным, я добавил:
– Но ты должен заложить Аля Джанта.
Он взглянул на меня:
– Я все про него выложу.
И он направился к месту для свидетеля.

Глава 22

– Лупоглазый, – сказал я, – ты клянешься говорить правду, только правду и ничего, кроме правды?
– Я постараюсь.
Он уселся на скамью для свидетелей, а я встал рядом с ним. Позади и справа от него находился судья Блейн, а слева от меня – зрители.
– Приступим, – начал я. – Где вы были вечером двое суток назад, прямо после девяти часов? Вы были за рулем черного седана «империал» и подъехали к дому Финли Пайка?
– Там я и был, – ответил Лупоглазый. – Где вы сказали. Подвел этот драндулет к месту, где жил Финли.
– Вы, и кто еще?
– Я за рулем, рядом со мной Джи-Би, Хут и Том-Том сзади.
– Джи-Би – это Кестер, а кто это такие – Хут и Том-Том? – спросил я. – Я имею в виду, как их фамилии?
– Будь я проклят, если знаю! – воскликнул бандит. – Просто Том-Том и Хут. Как говорят...
– Ладно, оставим это. Почему вы так спешили попасть к дому Финли Пайка?
– А мы вовсе не спешили. Мы просто... Нам так сказал Аль.
– Под именем Аль вы имеете в виду Альдо Джианетти, известного как Аль Джант. Он ваш наниматель? – продолжил я допрос.
– Это он.
– Хорошо. Аль и Финли были знакомы, знали друг друга и вели общее дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61