Тут появилась богиня, которая попыталась утешить пугливую невесту и наскоро объяснить ей кое-что. Всхлипывая от страха, Нерон позволил «жениху» развязать два узла на своем поясе и, едва ли не нагой, упал на ложе в объятия к полураздетому Пифагору.Нерон так выразительно изображал девичий испуг, оханье и взвизгивания, что зрители заходились от смеха; когда же этому неумолчному хохоту стали вторить со сцены счастливые стоны, многие благородные женщины покраснели и поднесли руки к пылающим щекам. И Нерон, и раб исполняли свои роли с таким мастерством, что казалось, будто они долго и старательно разучивали их заранее.Но Поппея была так недовольна этим представлением, что вскоре после него покинула праздничный ужин. Впрочем, возможно, она поступила так из-за очередной беременности. Императрица была на третьем месяце, и ей следовало поберечь свое здоровье, а сегодняшний долгий цирковой спектакль разволновал и утомил ее.Нерон не препятствовал ее уходу. Напротив, он воспользовался возможностью и, заметив, что большинство гостей опьянело, подал знак к началу в темных углах парка всяческих непристойных забав. На празднество были приглашены женщины из всех публичных домов, уцелевших после пожара, и цезарь щедро оплатил их услуги из собственного кармана. Однако многие знатные римлянки и легкомысленные жены и мужья тоже приняли участие в этих играх. Под конец кусты наполнились шорохом, и повсюду раздавались женские крики и сладострастное мужское кряхтенье.Я незаметно удалился, чтобы предать огню останки Юкунда и Барба. Окрапляя их пепел вином, я думал о Лугунде и своей молодости, проведенной в Британии; я был тогда таким чувствительным, щепетильным и отзывчивым, что меня стошнило, когда я убил своего первого бритта.В это же самое время (хотя тогда я этого еще не знал) Нерон вернулся во дворец, чтобы отдохнуть, — в запачканной одежде, грязный, со съехавшим набок венком, вымокшим в вине.Поппея, раздражительная, как и все женщины в ее положении, не спала, ожидая мужа, и тотчас принялась громко бранить его. Ее слова так разъярили одурманенного вином цезаря, что он сильно ударил жену ногой в живот, а затем упал на ложе и забылся тяжелым пьяным сном. На следующий день он и не вспомнил бы об этом происшествии, если бы ему не сообщили, что у Поппеи случился выкидыш. Она чувствовала себя настолько плохо, что вскоре стало ясно: даже самые лучшие врачи Рима не смогут ей помочь, не говоря уж о ее старых служанках-еврейках с их магическими заклинаниями и колдовством.К чести Поппеи следует сказать, что она ни разу не упрекнула Нерона, когда поняла, что умирает. Напротив, перед смертью она пыталась утешить его, измученного угрызениями совести, несколько раз повторив, что всегда желала расстаться с жизнью прежде, чем ее красота поблекнет. Она, мол, хочет, чтобы Нерон помнил ее до конца своих дней такой, какая она сейчас, все еще соблазнительная и любимая; что же до его поступка, то подобное могло случиться в любой семье, сколь бы прочны там ни были супружеские узы. Конечно, говорила Поппея, политические соображения вынудят Нерона вновь жениться, но она просит, чтобы это произошло не слишком скоро; еще она пожелала, чтобы он не кремировал ее тело, а похоронил по еврейскому обычаю.Естественно, жена римского императора не могла быть погребена так, как того требовала вера иудеев, но Нерон разрешил женщинам-еврейкам собраться у ее тела для ритуального отпевания, а затем приказал забальзамировать покойницу. Также он без малейших колебаний отправил богатые дары и в Иерусалимский храм, и во все синагоги Рима, как того желала Поппея.На Форуме он выступил перед сенатом и народом с памятной речью в честь умершей и, расчувствовавшись, плакал, когда в деталях описывал ее прелестный образ — от вьющихся кудряшками золотистых волос до розовых ноготков на ногах.Похоронная процессия остановилась у мавзолея Божественного Августа, куда и поместили в прозрачном саркофаге ее набальзамированное тело. Многие почувствовали себя оскорбленными, так как в этом мавзолее Нерон не нашел места даже для родной матери, не говоря уже о своей супруге Октавии. Люди, за исключением евреев, не сожалели о смерти Поп-пси. Ведь она, не удовлетворясь серебряными подковами, велела подковать своих мулов золотыми, а также зачем-то ежедневно купалась в ослином молоке.Я же скорбел о ней, о моей обворожительной Поппее, которая умерла столь молодой. Она всегда по-дружески относилась ко мне и, возможно, однажды подтвердила бы эту дружбу, разделив со мной ложе, если бы у меня хватило смелости прямо попросить ее об этом. Она же вовсе не была такой добродетельной, какой я ее поначалу считал, когда так слепо влюбился в нее. К сожалению, я прозрел лишь после ее свадьбы с Отоном.Ну вот, я и закончил эту часть моего рассказа, и сейчас настал черед воспоминаний о твоей матери Клавдии и о том, как она относилась ко мне. Одновременно я опишу свою роль в заговоре Пизона Пизон Гай Кальпурний — сенатор, консул-суффект, глава заговора против Нерона; кончил жизнь самоубийством в 65 г.

и то, как этот заговор был раскрыт. Мне будет мучительно говорить об этом, но я должен повиноваться голосу совести.Итак, я постараюсь не отступать от истины (как это и было на протяжении всего моего рассказа) и не пытаться оправдать себя. Может быть, ты узнаешь кое-что новое о человеческих слабостях, когда однажды прочтешь это, Юлий, сын мой. Презирай меня, если хочешь. Я от этого ничего не потеряю. Никогда мне не забыть тот холодный ясный взгляд четырнадцатилетнего мальчика, которым ты наградил меня, когда мать заставила тебя навестить твоего до омерзения богатого и до омерзения глупого отца в этом удаленном от цивилизации месте, где я пытаюсь залечить свои душевные раны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123