сестрам, очевидно, нравился красивый и щеголеватый сэр Леммер. «Ну и пусть сами выходят за него замуж», – решила Фиби и принялась изучать своих собеседниц. Леди Типлер, по-видимому, не могла связать двух слов, и все ее мысли принадлежали ее сестре. «Странная пара», – подумала Фиби, однако ей хотелось кое-что разузнать, а сестры, казалось, были расположены к разговору.– Кто-то упоминал, что здесь, возможно, присутствует и лорд Бэдрик. Я слышала, он неотразимо красив. – Фиби обратилась к леди Типлер, просто чтобы проверить, способна ли эта женщина ответить.– Он не позволит себе этого. – Леди Остлин раз десять поохала, потом вытащила из-за пазухи белый кружевной платочек, обильно надушенный фиалковой водой, и протерла им брови. – Избегайте его, и не важно почему. Лорд Бэдрик опасный человек.Боже правый, здесь все было настолько примитивно, что Фиби с трудом устояла против желания закатить глаза и предложить женщине немножко своих мозгов. Но она только вежливо улыбнулась:– Не может быть, чтобы один человек вобрал в себя все дурные качества.– Его дед убил молодую девушку, и после этого все пошло прахом. Если мне не изменяет память, смерть по меньшей мере шести жен на совести мужчин рода Бэдриков. Это ужасно. А что до молодого герцога, то он убил своих жен собственными руками. Это чудовище в полнолуние стоит голым в лунном свете и молится духам ночи.– Чудовище, – подтвердила леди Типлер, на этот раз тоже кивнув головой.– А еще он подбирает маленьких мальчиков, – продолжила леди Остлин, – преимущественно темноволосых, отрезает у них пальцы ног и развешивает на деревьях в своем поместье. И все это для того, чтобы отвадить от своих владений цыган, это надоедливое племя, хотя мог бы просто повесить какой-нибудь знак.– Знак, – эхом отозвалась леди Типлер.Фиби сидела, не шевелясь, ошарашенная этими обвинениями, становившимися все абсурднее с каждым произнесенным словом. Эти две женщины разделяли взгляды Хильдегард, их заблуждения были им дороже, чем правда. У Фиби вдруг запульсировало в голове, пальцы стали непроизвольно сжиматься и разжиматься, она испугалась того, что может произойти, если она останется сидеть и слушать эту нелепую и злобную ложь, однако не могла просто встать и уйти.– Вы были свидетельницей этих событий и поступков? – обратилась Фиби к леди Остлин, прямой, как дворцовая колонна.– Конечно, нет.– Значит, ваш муж видел все своими глазами и подробно рассказал вам? – Фиби резко повернулась к леди Типлер.– Он видел, сестра?– Конечно, нет, – ответила леди Остлин.– Я все поняла. – Фиби хотелось вытрясти из этих женщин их тупость, разрушить предубеждения, засевшие в их мозгу прочнее, чем пчелы в банке с медом, но она глубоко вздохнула, стараясь обуздать гнев, и забарабанила пальцами. – Вы как-то связаны с лордом Бэдриком и вычитали все это в его семейной хронике.– Ну что вы, – мягко возразила леди Остлин. – Просто это общеизвестно.– Общеизвестно, – подтвердила леди Типлер и качнула головой на цыплячьей шее.– Вот оно что. – Фиби не желала больше слушать грязные сплетни. – Общество, как и вы, непогрешимо. Но как можно принимать на веру, а тем более говорить подобное? Неужели вы, старые любительницы совать нос в чужие дела, не понимаете, что это намеренно злобные слухи, призванные больнее ранить, а распространяются они завистниками, которые не могут найти себе лучшего занятия?– Вы неблагодарное создание, – оскорбилась леди Остлин и, гордо выпятив тяжело вздымавшуюся от возмущения грудь, протянула руку, за которую уцепилась ее сестра. – Сомневаюсь, что мы когда-нибудь еще предложим вам свою помощь. – Сестры рука об руку удалились, гордо неся на расправленных плечах наполненные самомнением головы и выставив вперед подбородки.Боже, что она наделала? Фиби, нервно оглянувшись по сторонам, чтобы проверить, не было ли свидетелей ее выходки, быстро выбежала через ближайшую дверь в темноту.Ночь накрыла ее, как щитом, и Фиби, увидев свет в конюшне, направилась туда, словно на огонь маяка, чтобы найти успокоение среди животных. Проскользнув в открытую дверь, она вдохнула знакомый запах лошадей и сена, приятно отличавшийся от запаха духов, и, закрыв глаза, представила, будто стоит в своей конюшне в Джорджии, где когда-то видела, как родилась ее собственная лошадь, и где Тобиас научил ее щелкать кнутом и заряжать ружье – этим двум вещам, необходимым для защиты женщине, управляющей плантацией.Видение исчезло и сменилось другим, относящимся к более позднему времени, когда солидный дом на плантации Риверз-Бенд наконец прославился отменным хлопком и усилия Фиби были вознаграждены. Потом увидела свое залитое слезами лицо, когда она прощалась с Геркулесом перед тем, как его увел новый хозяин, и ощутила удушающую летнюю жару, когда, лежа на сеновале, она оплакивала смерть отца и его последнее предательство. Она вспомнила тот день, когда пришла в полупустую конюшню, чтобы сказать последнее прощай людям, с которыми работала бок о бок, с которыми веселилась и которых любила.Воспоминания, то приятные, то грустные, смешивались между собой, пока Фиби старалась осмыслить свое нынешнее положение. Одно было для нее совершенно очевидно – она никогда не хотела быть зависимой от прихоти мужчины и не хотела снова испытать чувство безнадежности. Тихое конское ржание и тоненький голосок нарушили размышления Фиби и вернули ее к настоящему. Вот это да, оказывается, она здесь не одна. Пока она прикидывала, стоит ли оставаться или лучше уйти, снова раздался нежный детский голосок. Крадучись добравшись до последнего стойла, Фиби обнаружила в нем маленькую девочку со светлыми локонами, одетую в нарядную красную бархатную накидку, к которой сейчас прилипла солома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93