Ей нравилось смотреть на мужа, сейчас он непринужденно лежал на спине, подложив руки под голову. Она откинула прядь черных волос с его лба. От ее мимолетной улыбки у Алисдера зашлось сердце.
Джудит перевернулась на живот, положила ему на грудь руки и уперлась в них подбородком. Алисдер не заставил себя долго ждать и принялся освобождать ее от одежды. Расшнуровал лиф, стянул с нее чулки, дюйм за дюймом обнажая Джудит.
– Видишь, я не сопротивляюсь, – проговорила Джудит, желая отвлечь его, чтобы он не заметил, как от его прикосновений она вся трепещет. Еще бы – от этого возбудились бы даже мертвые!
– Значит, ты чему-то научилась за то время, что живешь здесь, любовь моя. Замечательно.
Она не знала, от чего покраснела: то ли от того, что он назвал ее «любовь моя», то ли от его волшебных пальцев. Заметив румянец, Алисдер рассмеялся. Она хотела отодвинуться от него, но он не отпустил ее. Джудит уже давно подозревала, что ее муж настоящий знаток женщин.
Когда он схватил ее за руку, Джудит не вздрогнула. Алисдер держал ее ладонь крепко, но почтительно, как человек, прекрасно сознающий свою силу, но не позволяющий себе злоупотребить ею. Он поднес руку Джудит к своим губам, нежно подул на ладонь. Так молодой жеребец ласкает руку конюха. Он действовал ловко, этот Маклеод. Хотел, чтобы она покорилась ему. Доверилась. Чтобы поверила в него. Это уже случилось. Однако Алисдер не знал, что Джудит не верила в себя.
– Я способен поднять тяжелое стропило на крышу, Джудит, – проговорил он, неотрывно глядя ей в ладонь. – Я способен поднять над головой огромный старинный меч, пройти много миль без устали. – Он оторвал взгляд от ладони Джудит и посмотрел ей в лицо. В его глазах отразилось пламя свечи, поблескивая янтарным огнем, как бренди в бутылке. – И все же здесь, в этой комнате, мы равны по силе.
– Равны?
– А разве ты не знаешь, что есть одно место, где мужчины и женщины равны?
Ночи, заполненные садизмом, промелькнули в памяти Джудит. Произнеси это кто-нибудь другой, не Маклеод, она тотчас дала бы отпор словами или кулаками, так разозлила бы ее ложь, скрытая в его высказывании.
– То, что случилось с Мегги, похоть, Джудит. Ей нет места в любовных играх. – Он улыбнулся ласковой поддразнивающей улыбкой, будто желая успокоить ее, умиротворить. Он говорил так тихо, что она невольно придвинулась к нему, чтобы лучше слышать. Его дыхание коснулось ее щеки – будто горячая искра проскочила между ними. – В любви, Джудит, мужчины и женщины равны.
Теперь тишина комнаты измерялась ударами сердца Джудит, этим живым метрономом. Она не знала, сколько секунд или минут пролетело, прежде чем она опять заставила себя посмотреть в опушенные длинными ресницами глаза с золотистыми огоньками. Сердце, ее верное сердце, билось ровно, только чуть учащенно, словно пытаясь наверстать все упущенное в жизни, когда время останавливалось, а сейчас вновь закружилось вокруг Алисдера Маклеода и его нежности.
– В любви делят все, Джудит, – продолжал Алисдер, теперь уже серьезно. Он смотрел ей прямо в глаза, и от этого взгляда было невозможно увернуться, но и выдержать его было так же трудно, как смотреть на яркое солнце.
Оголенная спина Джудит замерзла, но самой ей не было холодно, наверное, потому, что Алисдер согревал ее своим взглядом. Он, казалось, был очарован ее наготой, хотя уже много раз видел ее обнаженной. Его руки, удивительно нежные для такого гиганта, обжигали ее кожу. Она вдруг вся зарделась.
– Я жду твоих приказаний, Алисдер, – тихо сказала Джудит, послушно прижимаясь щекой к подушке, рядом с его лицом. Что он собирается делать, зачем говорит такие слова?
– Мне не нужна в постели исполнительная и послушная женщина, Джудит, – прошептал он в ответ, запечатлевая на ее губах мимолетный поцелуй. – Мне нужна женщина, которая хочет быть со мной сама, а не та, что лишь выполняет тяжкий супружеский долг.
– Для меня это не обязанность. – Она проговорила эти слова очень тихо, но Алисдер услышал их и радостно улыбнулся.
– Ты уверена?
Джудит приподняла голову и серьезно посмотрела на него. Она все еще боится, понял Алисдер. Однажды наступит день, и боязнь исчезнет. Он провел пальцем по ее подбородку, по шее, спустился к плечу и погладил его. Джудит задрожала.
Алисдер стал ласкать ее грудь, целовал и, наконец, коснулся соска. Когда он припал к нему губами, у Джудит перехватило дыхание. Ей показалось, что ее пронзила молния, жар которой узкими ручейками мгновенно разлился по всему телу.
– Я не знаю, чего ты хочешь, Алисдер.
– Я хочу того, чего хочешь ты, Джудит. Делай все, что пожелаешь.
Ей хотелось поцеловать его, и она так и поступила. Поцеловала не по-детски, как он того ожидал, а страстно и настойчиво. Поцелуй ударил ему в голову словно красное бургундское вино, огонь разлился в крови. Ее язык искал его язык, раздвинул сомкнутые губы и ворвался внутрь, требуя безоговорочной капитуляции за доли секунды до того, как он сам был готов признать свое поражение. С трудом оторвавшись от Алисдера, Джудит приподнялась и посмотрела на него. Губы ее покраснели, будто она сама пила бургундское.
– Насладись мной, Джудит. Насладись своей силой.
Джудит едва не рассмеялась. Когда это она обладала силой? Колени ее коснулись чего-то твердого и горячего. Она нахмурилась. Он уже возбужден, но ничего не предпринимает. Она встретилась с ним взглядом и опять первая отвела глаза в сторону. Ее осторожное движение вызвало у него невольный стон.
– Не лишай меня главного, любовь моя, – проговорил Алисдер улыбаясь. – Делай со мной что хочешь, только не мучай или хотя бы мучай недолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89