Она любила эту землю, уверяла его, что именно здесь, под этим небом, на этой неприветливой земле она может быть счастлива. Она также говорила, что многим эта земля кажется заброшенной и бесплодной. Пугает их.
Однако у Каррика возникли совсем другие ощущения. Какое-то спокойствие, умиротворение было в этой изоляции, какая-то невероятная свобода. Ему казалось, что если он сдастся на милость природе, она защитит его и он почувствует себя непобедимым.
Каррик улыбнулся. Мать велела ему все время думать о Глинис, о том, что она его единственная женщина. И это сработало. Он был уверен, что находится на ее земле. Что Глинис осталась жива, что пули британцев не сразили ее. Он видел, как она выпрямилась в седле. Он чувствовал, что оба они оказались там, где хотели. Оставалось лишь надеяться, что они совпали и по времени.
С ее стороны было ошибкой разрешить Ллойду и тетушке Рии уговорить ее вернуться в дом. Она поняла это в тот момент, когда они зашли в кухню и Рия зажгла свет. Глинис резко повернулась на каблуках и направилась к двери. Ллойд прекратил воевать с ветром, который не давал закрыть дверь, и стал в дверном проеме, преградив ей путь.
— Я не должна оставаться в доме, — твердила Глинис, пытаясь обойти дядюшку Ллойда, — мне следует выйти.
— Глинис, — мягко проговорила тетушка Рия, — ты просто пугаешь нас.
— Вы и наполовину не напуганы так, как я сама. — Она еще раз тщетно попыталась обойти Ллойда.
— Это видно, — сказал он, в то время как Рия достала из буфета миску.
— Сядь, я должна посмотреть твою рану, — потребовала тетка.
— С этим можно подождать, — заверила ее Глинис. — Она чертовски болит, но это не смертельно.
— Глинис, если понадобится, я усажу тебя силой, честное слово, — вмешался Ллойд, выйдя из себя. Указав рукой на кухонный стол, он продолжал: — Делай то, что велит тебе Рия, и сядь.
Она закрыла глаза, попыталась глубоко вздохнуть, но это не помогло, дрожь во всем теле не проходила.
— Если я сяду, то больше не поднимусь. Я ведь не спала две… нет, три ночи. Черт возьми, я не могу вспомнить. Может, даже четверо суток.
— В таком случае понятно, почему у тебя путаются мысли.
Тетушка Рия поставила на стол миску, положила полотенца и обратилась к Ллойду:
— Ты не думаешь, что ее следовало бы показать доктору?
— Нет! Я никуда не пойду. Останусь здесь.
Милая, — проговорила тетушка, ставя на место стулья. — По-моему, ты просто в истерике, мы не знаем, что с тобой произошло, но уверены, что-то серьезное. И если ты не дашь нам возможности помочь тебе, нам придется искать кого-нибудь, кто сможет оказать тебе помощь.
— Либо ты успокоишься, — добавил Ллойд, — либо мы свяжем тебя и отвезем в город. Доктор Вальтер даст тебе успокоительное, ты отдохнешь и расскажешь нам, что с тобой произошло.
Не хватало только, чтобы доктор отправил ее в больницу для умалишенных. Тогда Каррик не найдет ее здесь, Собравшись с силами, она глубоко вздохнула.
— Ничего особенного со мной не случилось. Мне просто нужно время.
— Постарайся побыстрее прийти в себя. Ты должна нам все объяснить, Глинис.
— Даже не знаю, с чего начать, — сказала она после долгого молчания. — Столько событий произошло.
— Ладно. — Ллойд указал на стул, который приготовила для нее Рия. — Я тебе помогу. Начни с этой лошади.
Глинис наконец села.
— Его зовут Молан, он принадлежит Каррику. Ау Каррика сейчас Берт.
— Почему? — удивился дядя.
Слова посыпались из нее как из рога изобилия:
— Потому что мне нужна была очень быстрая лошадь, чтобы выбраться из Грейстоуна. Мы собирались поменяться лошадьми после того, как встретились и оставили повозку, но Каррик был еще слишком слаб и не мог справиться с Моланом. Поэтому Молан остался у меня. Роберт усадил Каррика на Берта, и они ускакали. Мэйлер отправился с ними, а я с двумя свободными лошадьми — в другом направлении.
Тетя и дядя обменялись многозначительными взглядами, видимо, считая, что она лишилась рассудка.
— Я понимаю, все это кажется вам невероятным, но именно так и было. Я точно не знаю, как долго отсутствовала, может быть, даже месяц. За это время столько событий произошло!
— Деточка… — Тетушка Рия ласково взяла ее руки в свои.
Глинис закрыла глаза. Лучше не говорить. Это лишь усугубляет ситуацию. Ведь у нее нет никаких вещественных доказательств. Жаль, что она не догадалась прихватить с собой местные газеты.
— Взгляните, — вдруг вскричала она, вскочив на ноги и доставая свое пальто. Сунув его в руки Ллойда, она продолжала: — Посмотри на левое плечо, на спине дырка от пули. А это следы крови. Сараид всеми силами старалась вывести их, но они уже засохли к тому времени, когда мы попали к ней в дом.
Расстегнув рубашку, она спустила ее с левого плеча.
— Посмотри! Видишь рану?
— Проклятие, — прошептал дядюшка Ллойд.
— Рана заживает, — продолжала Глинис. — Вам не кажется, что прошел уже почти месяц, как она образовалась? Разве была у меня рана, когда мы выезжали из дома?
— Откуда же она взялась? — спросил Ллойд, бросив, пальто на спинку стула.
— Оттуда же, откуда и рана на голове. В меня стреляли британские солдаты. — Она заставила себя улыбнуться. — К счастью, они оказались никудышными стрелками.
— Британские солдаты? — недоверчиво переспросил Ллойд.
Она сделает все, чтобы они ей поверили. К черту все ухищрения! У нее нет на это ни времени, ни сил.
— Ладно, слушайте меня. То, что я скажу, покажется вам совершенно невероятным. Я провела этот месяц в Ирландии, в 1832 году. И поверьте, не лишилась рассудка. Я беременная, но не сумасшедшая.
— О Боже, — прошептала тетушка, — ты беременна?
— Да, от Каррика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80