Мэдди не знала, как поступить, но ее ноги медленно, шаг за шагом, понесли ее вперед.Мимо толпы прошел мальчик, обогнув угол, он увидел Мэдди. Она нерешительно остановилась. Он подошел к ней.— Доброе утро, мисс. Вам уже сказали?Она взглянула наверх. Окна были зашторены. Как будто в доме кто-то серьезно болен…— Нет. Я ничего не знаю.— Этот его светлость, месье. Застрелен.— Застрелен? — прошептала Мэдди. Мальчик кивнул в сторону кареты.— Вызвали родственников, — сказал он. — Но уже поздно, так говорит Том, а он работает здесь на конюшне. Он видел, как они выехали еще до рассвета. Потом видел, как привезли его светлость. Дуэль, мисс. Была дуэль, на которой его убили. Умер, не успели довезти до дома. — Он пожал плечами. — Хотя врача вызывали, наверное. Ждали членов его семьи.Мэдди смотрела на дом, не говоря ни слова. Вдруг она услышала приглушенные голоса. Потом издалека донесся женский вопль, плач, стоны. У Мэдди пересохло в горле. Ей стало плохо. Из толпы любопытные смотрели на нее, обмениваясь друг с другом понимающими взглядами.Она сжала руки. Она не могла ни о чем думать. Она не могла поверить. Еще вечером трудно было представить себе человека более энергичного и радостного, чем граф Жерво.Дуэль. Бессмысленный, глупый обмен выстрелами. Случайность, и жизни больше нет.Как это могло произойти? Ее разум отказывался верить. Мэдди слышала о нем как о светском повесе. И если дуэль произошла бы до вчерашнего дня, она отнеслась бы к гибели герцога спокойно. Ну да, утром застрелен на дуэли. Но теперь эта новость потрясла ее до глубины души. Она повернулась, пошла прочь, не видя перед собой дороги. Вчера он знал, что его ждет. Когда прошлым вечером герцог сидел с ними, улыбался, говорил о геометрии и описывал ее внешность отцу, он знал, что через несколько часов с ним может произойти.Понимание этого было за пределами возможностей ее разума. Она потеряла мать и несколько друзей, но все они умерли от болезней. И были гораздо старше герцога. А сейчас все казалось нереальным. А как же родная мать? Милостивый Боже, что она переживала? Мэдди была уверена, что это она так ужасно кричала в доме.Мэдди чувствовала себя так, будто она была там, с ними, и предоставляла им свою помощь. Все, что могла. Однако она вдруг обнаружила, что вместо этого оказалась в своем маленьком домишке. Ее отец, улыбаясь поднял голову.— Уже вернулась, Мэдди, девочка моя.— О, папа! — сказала она.Его улыбка исчезла. Он выпрямился.— Что случилось?— Мне трудно понять… Я не… — она застонала, схватившись за дверную ручку. — Он умер, папа! Его убили! Сегодня утром на дуэли.Ее отец сидел, не шелохнувшись, держа руки на подлокотниках кресла. После долгого молчания он произнес:— Умер.Мэдди встала возле отца на колени и приникла к нему.— Такой удар.Его пальцы покоились на ее голове. На ней сегодня не было капора. Коса была уложена короной, как вчера вечером. Он погладил ее. Дотронулся до шеи, до щеки и почувствовал, что у нее текут слезы.Мэдди подняла голову.— Не понимаю, почему я… почему я должна плакать. Я недолюбливала его!Он погладил ее. Она лежала на его ноге, бессмысленно глядя в угол комнаты.— Не могу в это поверить, — прошептала она. — Не могу. Глава 4 Блайтдейл Холл, с его розовыми кирпичными стенами, пилястрами, арками из белого камня, показался Мэдди похожим на аппетитный хорошо украшенный тортик. Новое убежище кузена Эдвардса включало в себя значительную часть Бакингхемширской местности. Там росли шикарные розы, был парк с оленями и черные лебеди плавали в озере. Все это успокаивающе воздействовало на пациентов кузена Эдвардса.Кузен отца Мэдди доктор Эдвардс Тиммс осуществлял руководство Блайтдейлом в современной и туманной манере. Каждый из его подопечных имел собственного слугу-опекуна. Кузен Эдвардс был увлечен своей работой. С энтузиазмом рассказывал он о своих методах лечения, одновременно отрезая себе ломтики бекона и предлагая Мэдди еще один ломтик копченой рыбы или еще чашечку кофе.Мэдди иногда слышала женский плач — очень неприятные звуки — но кузен Эдвардс, казалось, ничего не замечал. Через некоторое время крики стихли. Она допила свой кофе и приготовилась к встрече с людьми и выяснению своих обязанностей.Кузен Эдвардс заверил Мэдди, что от нее потребуется всего лишь внимание и аккуратность. Что же касается самой работы, то она будет несложной. В любом случае было невозможно отказаться от приглашения кузена Эдвардса, которому сейчас не могла помочь жена, занятая с третьим ребенком, тем более что предложение кузена поступило как раз в то время, когда Тиммсу отказали в университете, где он рассчитывал получить место на кафедре математики. Письмо от Генри Бругема выражало сожаление по поводу изъятия вклада, сделанного в фонд университета герцогом Жерво, математическая кафедра стала содержаться за счет денег другого джентльмена, не пожелавшего назвать своего имени, но предложившего своего кандидата на руководство кафедрой.Действительно, Бакингхемшир и Блайтдейл в это осеннее утро выглядели превосходно. Солнечный свет согревал недавно покрашенные желтые стены столовой, искрился на серебре и прекрасных фарфоровых тарелках, оставшихся от разорившегося баронета вместе с картинами и мебелью. Повсюду в доме чувствовался запах свежего воска и новых портьер.— Я не позволил, чтобы здесь осталось хоть что-нибудь, навевающее грусть, — подчеркнул кузен Эдвардс.Все выглядело мирно и аккуратно и очень отличалось от представления Мэдди о квакерском образе жизни. Но зато вполне соответствовало изысканным вкусам пациентов кузена Эдвардса. Однако снова послышался отдаленный плач, прорвавшийся сквозь закрытые двери, как заблудившийся днем призрак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144