Она уронила руки, услышав резкий вздох, горловой звук вожделения, когда обнажила высокую, упругую грудь, подчеркнутую длинным, золотистым шаром и цепью, свисавшими с золотого воротника почти до пупка.
Она заметила движение в темноте – Алекс? – и, обхватив руками грудь, начала двигаться вперед-назад, вперед-назад, то, обнажая, то, прикрывая тело, пока не оказалась почти на краю сцены. Там она вытянула руки, согнула ноги в коленях и склонилась до самого пола.
Что делать дальше? Они были околдованы ее наготой. Франческа перенесла тяжесть тела с одной ноги на другую. Мужчины, затаив дыхание, следили за каждым ее движением.
Теперь надо распрямиться, но так, чтобы они не видели ее тела, и вновь склониться, показав ягодицы.
Подняв руки, она положила их на талию, повернувшись боком, выгнулась всем телом так, что ее груди с тугими крепкими сосками стали казаться еще пышнее.
Франческа потеряла счет времени. Повращав бедрами и опустившись на колени, услышала, как прерывисто задышали и застонали в темноте мужчины.
Она подняла глаза с мольбой, опустила с покорностью. Вытянула руки, словно отдав себя на милость господину. Коснулась головой пола.
Вся атмосфера в комнате была пропитана похотью, Франческе казалось, что она чувствует ее запах.
Они не могли насытиться ею.
Она подняла голову, в отчаянии пытаясь определить, вернулся ли Алекс, но ничего не смогла рассмотреть.
Проклятие! Она так согнулась, что не знала, как грациозно выпрямиться.
Придется опереться на руки.
Выпрямившись, Франческа стала отступать в темноту, медленно, благоговейно склоняясь перед священными предметами.
Все, хватит. Больше она ничего не сможет придумать.
Она повернулась к зрителям, подняла руки, представляя в последний раз их взору обнаженное тело, и бессильно опустилась на пол.
Алекс не хотел смотреть ее представление. Он стоял у задней стены, ощущая удушающий жар желания, наполнившего комнату.
Для нее все это не больше, чем представление, способ заработать еще сто фунтов. Деньги для женщины, привыкшей выставлять напоказ свое тело, это главное в жизни.
Сто фунтов, не считая суммы, о которой он договорился с Кардстоном.
Кардстон отчаянно хотел заполучить ее. И после представления его невозможно будет удержать. Как и других.
Но Алекс гнал от себя эту мысль. Добьется Кардстон своего или нет, его не касается, это дело Сары.
Что до него, то ему все равно. Как только он выполнит свою миссию, она может оставаться с Кардстоном хоть на ночь, хоть на неделю, хоть навсегда, если ей нравится.
Дверь открылась, и она, выскользнув на сцену, смело направилась к краю.
Ее появление оказалось замечательным трюком, давшим Алексу возможность защитить ее честь. И действительно, на какое-то мгновение все опешили.
Она сбросила накидку, подняла руки – и представление началось.
Это был сигнал ему – пока Кардстон и его друзья упивались ее наготой, он выскользнул за дверь.
Все закончилось.
Алекс прокрался в комнату как раз в тот момент, когда Сара заканчивала танец.
Он сделал все, что мог. Но его усилия оказались напрасными. На другое, впрочем, он и не рассчитывал. Прежде всего, он должен был исключить варианты, выяснить, кто это сделал, и пришел к выводу, что, скорее всего не Кардстон. А если и он, значит, так успешно скрыл всю операцию, что это невозможно обнаружить за двадцать минут.
Он просмотрел бумаги Кардстона, но там не было даже намека на то, что Кардстон занимался чем-то предосудительным помимо содержания трех любовниц, азартных игр в самых грязных притонах Лондона и накапливания долгов, которые никогда не выплачивал.
Он был богат, но слыл страшным скрягой, даже с любовницами, кроме тех случаев, когда желал чего-то очень сильно, – как, например, Сару. Единственное, что было нужно ему в жизни, так это женщины. Разумеется, покладистые. Готовые ему отдаться.
Но Алекс не мог рисковать, принимая все на веру.
Необходимо тщательно изучить все детали, не вызывая подозрений Кардстона. Он собственными глазами видел, что все взоры прикованы к Саре Тэва, никто даже не заметил его отсутствия.
Ее танец растопил бы и лед. Эти движения, это тело... Алекс мгновенно сжался в тугую пружину, когда Сара подняла руки и в последний раз предстала перед ними совершенно нагая.
Тишина, наступившая после того, как она опустилась на пол, была оглушающей. Никто не шевельнулся. Не произнес ни слова. Жар поднимался волнами, влажный воздух был пропитан ароматом чувственности.
Они никогда не заполучат ее, подумал Алекс. Никто не может владеть ею. Она не захочет ни одного из них. Он был в этом уверен так же, как и в том, что она не желает его.
От безысходности ему захотелось крушить все вокруг.
Нужно увести ее отсюда, но он не знал, как это сделать. Чтобы урезонить Кардстона, требовался гораздо более тонкий подход, а у него сейчас было не то настроение.
Занавеса здесь нет, нет возможности погасить свечи. Саре трудно будет покинуть комнату.
Он должен что-то предпринять.
Алекс шагнул к помосту, заслонив свет, падавший от свечей. Это было ошибкой.
– Сколько? – прозвучал голос Кардстона, дрожащий от вожделения.
Алекс вскочил на помост, схватил накидку и накрыл ею распростертую на полу Сару.
– Я спрашиваю: сколько? – Избалованный аристократ, не привыкший к отказам, Кардстон упорствовал.
Франческа села, плотно завернувшись в накидку, даже ног не было видно.
Боже, они неуправляемы, в панике подумала она. Похоть затмила их разум.
– Милорд не понимает... – начала она.
– Я понимаю, – бесцеремонно перебил ее Кардстон. – Назови ее цену – с каждым из нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90