И пухлая Минна, так называемая великая герцогиня. И элегантный Питер, потомок царей.Все они стояли у него на пути.Но ничто не могло помешать ему трахнуть ее.Все было очень просто: он был новым графом Шенстоуном, а они все злоупотребляли его гостеприимством.Однако Элизабет придется остаться.Настало время откровенного разговора; он подождал, пока отъедут все экипажи, затем разыскал ее.— Элизабет. — Прихрамывая, он вошел в библиотеку и застал ее около стола Уильяма.— Николас. — Голос был холоден, как лед. — Садитесь.— Я постою.— Как хотите. — Она повертела в руках бумаги, одна из которых содержала письмо от нотариуса из Лондона, бегло просмотрела их и положила на стол.Отныне они не входили в перечень ее забот. Не ее дом, не ее место, не ее земля. Оставался только один козырь.— Что вы хотели сказать, Николас?— Я хочу, чтобы все уехали. Ты можешь остаться.Она склонила голову.— Спасибо за заботу, но я уеду вместе со всеми.— Моя дорогая Элизабет. Куда ты поедешь? У тебя нет дома; лондонское владение принадлежит мне, и я с ним не расстанусь. И мой дядя не распоряжался насчет выдачи тебе денег, чтобы ты тратила их на нужды своего отца. Таким образом, ты лишилась практически всех средств. У тебя почти ничего нет, кроме моей доброй воли, которую я тебе открыто предлагаю.Она была шокирована до глубины души его осведомленностью о ее бедственном финансовом положении.— Вы? — ледяным, как у королевы, тоном, изогнув бровь, спросила она. — Кто вы такой? Ничто не доказывает, что вы Николас Мейси. Ходили слухи, что Николас на самом деле незаконнорожденный сын Ричарда и Ирины.Выражение его лица из доброжелательного превратилось в жесткое и целеустремленное. Даже угрожающее. Он уже не был тем человеком, который неожиданно явился во время завтрака.Он заставил себя расслабиться и пожал плечами.— Не мое дело — доказывать.— Согласно слухам, ребенок родился от Ричарда и жены его брата…Николас замер.— И если все действительно было так и это можно будет доказать, что станет с твоей щедростью и доброй волей?— Все будет зависеть от тебя, Элизабет. Если, конечно, это можно будет доказать…— Лицом в грязь, Николас. И прямо в ней я разотру вас в порошок без всякого сожаления.Он не ответил; образ был очень силен, но он был намного сильнее ее. Он бы утащил Элизабет за собой в грязь. И сделал бы с ней то, о чем она даже не предполагала…Он развернулся и, подойдя к окну, выглянул на террасу. Забавная вещь терраса. Построенная намного выше уровня земли, она давала человеку, находящемуся на ней, возможность почувствовать себя королем всех окружающих владений.— Тебе нужен русский? — надменно спросил он.— Не нужно менять тему разговора.— Теперь тема нашего разговора — русский. Предыдущая тема закрыта, потому что она была великолепным, хотя и рискованным блефом. У тебя нет доказательств, не существует никаких доказательств и никогда не будет существовать. А теперь вернемся к тому, что ты хочешь: ты хочешь русского. Ты никогда его не получишь, и с твоей стороны абсолютно бесполезно даже пытаться его получить. Что такого ты можешь ему предложить, чего он не может получить от любой другой женщины?Она не хотела касаться разговора о своих чувствах; она не желала, чтобы какой-то самозванец знал хоть что-то о ее сердечных желаниях. Но тут возникла непрошеная догадка: «Он хочет меня».И она не была уверена, кого она имела в виду под «ним».— Он хочет меня, — произнесла она. Он устремил на нее тяжелый взгляд.— Тебе нечего ему предложить, кроме своего тела и своей невинности. Собственно, как раз то, что он может в любой момент получить от любой женщины.Невинность! Она резко встала.— Я больше не намерена слушать ни единого слова.— Однако ты будешь слушать. У тебя нет выбора.— Всегда есть выбор. — Она швырнула бумаги на стол и гордо направилась к двери.— Тогда сделай сейчас правильный выбор, — невозмутимо продолжал он. — Я предлагаю сделку.— Неужели, Николас? Сделку? А что я могу предложить, у меня ведь ничего нет? — Она чувствовала гнев, ярость из-за того, что он поставил ее в такое безвыходное положение.— Молва. Предположения. Вещи, о которых люди распускают сплетни. Слухи, которые я не хотел бы воспроизводить, даже если они ничем не обоснованы.— То, о чем знал Уильям, — едко заметила она.— Уильям ничего не знал, даже как лишить девушку девственности.Она замахнулась на него:— Ах ты, ублюдок!Он поймал ее руку таким сокрушающим движением, что мгновение Элизабет не ощущала ничего, кроме его мощи.— Ты же до сих пор девственница, во всех смыслах, — сказал он. — И если ты хочешь заполучить русского, тебе нужен я. А также то, что я могу тебе дать. Чему я могу тебя научить. Что могу дать почувствовать.— Нет. Нет. Нет! — Она выдернула свою руку. — Нет. Вы за кого меня принимаете?— За юную, прекрасную вдову, которую никогда должным образом не трахали и которой, возможно, в любом случае придется продавать свое тело, чтобы сводить концы с концами. Предлагаю обдумать мое предложение, Элизабет. Представь себе два варианта развития событий. Твой путь упрямства: ты едешь в Лондон и с головой окунаешься во все страсти борделей на Мит-стрит. Или путь, который предлагаю я: ты остаешься в Шенстоуне со всеми удобствами. В твоем полном распоряжении будут двое мужчин: один — для твоего обучения, другой — для любви. Более того, ты будешь получать денежное содержание, чтобы ты могла по своему усмотрению расходовать его на своего отца. Можешь позволить ему жить здесь — тем самым убережешь его от многих забот. В любом случае твоя проблема будет решена. На большее ты не можешь рассчитывать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95