— Ну, тогда он довольно бесхитростно припрятал некоторые вещи, — ответил отец. — Теперь у него уже не получится. Потому что рядом ты, Элизабет. Не так ли, дорогая? Он должен быть лишен наследства, вот что я хочу сказать.Она посмотрела на них обоих. Отец был готов на все; Питер подмигнул ей, будто между ними существовал заговор, а ее отец оставался в дураках.К сожалению, он таким и был. И вся тяжесть, как всегда, ложилась на ее плечи.— Ну, и что такого я могу обнаружить, что сможет аннулировать его права?— Я не знаю, дорогая. Но, уверен, ты поймешь, когда найдешь.Она обратилась к Питеру:— Вы говорите абсолютно нереальные вещи.— Милая, тебе предоставляется прекрасная возможность…Да уж, она помнила предыдущую такую возможность: Николас позабавился с ней в столовой, и никакой выгоды она не получила.— …Мы должны использовать любой повод. Шенстоун должен принадлежать тебе, — как можно убедительнее сказал Питер.— Я даже не могу, — вмешался ее отец, — представить, каково тебе было в годы замужества с Уильямом. И после стольких лет мучений вдруг появляется какой-то… позер и все у тебя отбирает…— Ну, хорошо, хорошо. — Не стоило злить отца, когда она сама была достаточно разгневана. — Прошло всего четыре дня. У наследника есть все права занимать комнату Уильяма. Давайте относиться к его поступку благоразумно. До тех пор пока мы не докажем обратное.— Совершенно с тобой согласен, — сказал отец. — Но надо поторапливаться. Он начинает чувствовать себя в Шенстоуне слишком по-свойски.Только вчера ей пришлось посетить чердак в сопровождении Николаса. Сегодня у нее появился шанс подняться туда только после полудня, хотя ей все равно пришлось сослаться на головную боль, чтобы покинуть Питера, желающего провести с ней весь день.— Я мог бы смачивать твой лоб, — предложил он. — Мы могли бы вместе лечь в кровать.Она с удовольствием представила себе сцену, которую предлагал Питер. Вдвоем на кровати, обняв друг друга. Обнаженные. Любящие.Еще рано. Никакого секса.— Нет. Нет. Я должна побыть одна в затемненной комнате, — проговорила она. Ох уж эта ложь. — Часок-другой, и я буду в порядке.— Я пойду с тобой.— Я спущусь к обеду, Питер. Тогда и увидимся.Нельзя игнорировать мужчину и его пенис. Особенно когда мужчина постоянно предлагает, а она постоянно ему отказывает.Он нахмурился.— Я принесу тебе обед. Мы пообедаем… вместе.— Посмотрим, как я буду себя чувствовать.Господи, она уже и не надеялась от него отвязаться. Но он ведь так ее желал, и то, что она себя сдерживала, еще больше разжигало его страсть. Именно так и следовало его удерживать, как сказал Николас.По крайней мере хоть что-то у нее получалось.Но где же среди тех коробок с бумагами искать маленькую червоточину в прошлом Николаса? Перед ней стояла еще одна проблема.Во-первых, ей понадобится не один час, чтобы просмотреть все бумаги. Во-вторых, она не могла все время сидеть на чердаке. Там было слишком темно, а пыль оседала на ее рукавах и юбке, что могло вызвать подозрения.Необходимо было перетащить коробки в ее комнату, и, как бы тяжелы они ни были, она должна перенести их сама, да так, чтобы ее никто не увидел.Боже, в какую историю она позволила себя втянуть? Она пробралась на чердак, схватила тяжелую коробку, торопливо пробежала по коридору, прячась за мебелью при любом звуке, затем нырнула в свою комнату.Где же теперь прятать коробку? На доставку коробки с чердака ушел почти час. Питер мог прийти в любую минуту. Или ее отец. Или Николас.Под кровать, быстро…Коробка вошла с трудом, оцарапав углами великолепную деревянную отделку. Черт, черт, черт.Послышался какой-то звук? Николас?Ее одежда! Головная боль…Она сорвала с себя юбку с блузкой и закинула их в шкаф. Кровать. Она должна лежать в кровати. Без халата. Он может лежать в ногах. Компресс. Есть ли у нее время? Она сбросила с себя покрывало.Что, если сейчас войдет Николас?Нет, он сначала постучит. Наверное.Она нашла носовой платок, обмакнула его в кувшин на умывальнике. Вот так. Теперь осталось только…Тук, тук…Она нырнула в постель и набросила мокрый платок на лоб.Черт, занавеси… Она выпрыгнула из кровати.— Минуточку. — Она рывком задернула занавеси, залезла в кровать и натянула одеяло. — Войди-ите…Дьявол… Ее голос прозвучал слишком энергично для страдающей головной болью.Питер просунул голову в приоткрытую дверь.— Ох, Элизабет, бедняжка, ты все еще лежишь. Позволь мне присоединиться к тебе.— Не подходи, Питер. Я в порядке. Еще полчаса, и я спущусь вниз.— Я могу тебе помочь одеться.— Не надо. Спасибо, что проведал меня, — проговорила она намеренно холодно.— Я знаю способ, как ты можешь выразить мне свою благодарность.— Только не с головной болью, Питер.— Послушай, мне не нравится, что я всегда иду у тебя на поводу.— Но ведь ты знаешь, что со временем ты все получишь.— Неужели?— Больше всего на свете я хочу быть с тобой.— Тогда почему ты медлишь?— Не могу же я просто взять и отдаться тебе. Столько всего мешает нам.— Ничто не может помешать мне залезть к тебе в кровать. Все остальное разрешится само собой, Но, очевидно, ты не в настроении. Что ж, используй свои возможности, Элизабет. Все возможности. Хорошо используй. — Он закрыл за собой дверь.Предупреждение? Совет? Она сделала глубокий выдох и осторожно выбралась из кровати, чтобы запереть за Питером дверь. И еще нужно закрыть смежную дверь…Нет…Смеясь, на пороге стоял наполовину раздетый Николас.— Прекрати смеяться, — раздраженно сказала она, забираясь обратно в постель. — Уходи.— Мне больше понравилась идея Питера.— Какая идея?— Насчет «залезть к тебе в кровать». Он просто изнемогает от желания взобраться на тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95