— Садись, я сниму с тебя цепи.
— С удовольствием.
Он внимательно посмотрел на свою спасительницу. Но, кроме карих блестящих глаз и слегка вздернутого носа, ему ничего не удалось увидеть, так как лицо было покрыто маскировочной краской. Она была в черных брюках, такой же рубашке и кепке, полностью скрывающей волосы.
— И как ты собираешься избавиться от них? У тебя есть напильник?
— Нет, кое-что получше.
Присев рядом с ним на корточки, Ронни раскрыла свою сумку и достала оттуда маленький ключик.
— Да, ты серьезно подготовилась. — Он внимательно посмотрел на ее раскрашенное лицо. — Как же тебе удалось?
— Все! — перебила его Ронни, щелкнув замком. — Теперь давай руки.
Фолкнер покорно протянул ей руки.
— Как ты узнала, куда меня сегодня повезут?
— Это профессиональная тайна, — хитро ответила она.
— Ты журналист?
Ронни сняла наручники.
— Фотожурналист.
— Так ты одна из моих?
Она покачала головой:
— Нет, я независимый репортер.
— Но ты же чертовски рискуешь!
— Я хочу получить Эмми, — выпалила она. — Все. Иди в душ. Я скажу Фатиме, чтобы она избавилась от наручников и спрятала твою одежду. — Она вынула из сумки небольшой пакетик. — Вот, держи. Здесь накладные борода, брови и цветные контактные линзы. Твои голубые глаза могут тебя выдать.
— Сколько у меня на это времени?
— Семь минут. Твои друзья появятся здесь через десять, чтобы перевернуть все вверх дном.
— Будем надеяться, что они действуют по твоему расписанию и не появятся раньше времени. — Он направился в ванную. — А сама ты не забудешь стереть с лица краску и переодеться во что-нибудь более подходящее?
— Конечно, не задавай дурацких вопросов.
— Вообще-то у меня нет такой привычки.
Он захлопнул за собой дверь и начал раздеваться. Черт возьми! Он понимал, что должен быть благодарен ей за то, что она спасла его шкуру, но было что-то в этой Ронни Далтон, что безумно раздражало его. Ее агрессивная манера поведения, командный тон, самоуверенность…
Он вошел в душ и включил воду. Обычно он не был столь категоричен, особенно по отношению к женщинам. Но он всегда чувствовал неприязнь к тем, от кого зависела его жизнь. Фолкнер привык сам контролировать ситуацию, но за последний год испытал немало неприятных минут, чувствуя себя полностью зависимым и беспомощным. В этом, конечно, не было вины Ронни Далтон, и он, прекрасно это понимая, решил успокоиться. У них одна цель — выбраться отсюда живыми.
— Эй, ты не мог бы поторопиться? — услышал он ее крик.
Фолкнер сжал зубы:
— Ты же дала мне семь минут, а прошло только пять.
Обернувшись полотенцем и немного уняв раздражение, он вышел из ванной.
Ронни лежала, прислонившись к высокой дубовой спинке кровати. Она выглядела совсем девочкой. Нежная розовая кожа, как у ребенка. Короткие золотистые волосы, обрамляющие лицо буйными непослушными кудряшками. Она была укрыта простыней до самых плеч, но тонкая ткань не могла скрыть очертания обнаженного тела.
— Ты выглядишь, словно…
— Знаю, знаю, — продолжила Ронни. — Словно девушка с рекламной картинки или из фильма пятидесятых годов. Ложись скорей.
— Не уверен, что мне стоит это делать. — С этими словами он залез под простыню, бросив полотенце на пол. — Сколько тебе лет?
— Двадцать четыре.
Она потянулась к ночному столику и взяла парик с длинными черными волосами. Надев его, Ронни принялась запихивать под него свои золотистые волосы.
— Так я буду выглядеть немного взрослее.
— Ничего подобного, — возразил он. — До этого ты выглядела, как рождественский ангел, а теперь — как выпускница школы медсестер.
— Правда? — Она нахмурилась. — Ну что ж, ничего не поделаешь. Может, они решат, что ты из тех, кто любит маленьких девочек. — Она подняла подушку и показала ему спрятанный там пистолет. — Этим мы воспользуемся только в крайнем случае.
— Ты знакома с оружием?
— Когда все дети ходили в школу, я уже знала, как с ним обращаться.
— Очень интересно.
— Если мне придется применить его в деле, немедленно беги в ванную. Окно выходит в переулок.
— Ты все предусмотрела, как я погляжу.
— Конечно. Я хочу жить не меньше, чем ты. Теперь слушай. Когда мы услышим, что они вошли в дом, ты должен наклониться ко мне и притвориться, что мы занимаемся любовью. Желательно, чтобы они увидели бороду.
— Я понял. — Он потянулся, пытаясь расслабиться. — Я все сделаю.
— Ты говоришь на арабском?
— Не волнуйся, за последний год я выучил немало арабских ругательств.
— Тебе нужно изменить голос.
— Ради бога, неужели ты думаешь, что я сам не знаю, что мне нужно.
Он вдруг понял, что Ронни безумно испугана. Она умирала от страха. Поэтому говорила так быстро и так много, пытаясь скрыть свое состояние от него, да и от себя самой. Это открытие обезоружило его. Она же еще совсем ребенок! Он почувствовал желание защитить ее, успокоить.
— Не волнуйся, — мягко сказал он. — Я все сделаю как надо. А теперь успокойся. Нам остается только ждать.
Ронни глубоко вздохнула:
— Ненавижу ждать.
— Я тоже, но мне пришлось к этому привыкнуть. — Он нежно коснулся крошечного шрама на ее правом плече. — Что это?
— След от пули. Эль-Сальвадор.
— Кто послал тебя в этот ад? — удивился Гейб.
— Я сама, — ответила Ронни, не сводя глаз с двери. — И сделала отличный репортаж.
— И получила пулю в придачу, — съязвил он.
Ронни с удивлением взглянула на него.
— Тебя это волнует? Там, кстати, было полно твоих журналистов.
— Но они не были…
Он замолчал. Ронни была права. Он действительно часто отправлял своих людей в опасные места. Риск — неизменный атрибут репортерской профессии.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5