После этого Сэнтин мог только охладеть к своему детищу и затеять что-нибудь новое.
В библиотеку, постучав, вошел Пэт Доусон, доверенный секретарь Сэнтина. В руках он держал папку белой кожи. На мальчишеском лице секретаря блистала совершенно неуместная улыбка, и Сэнтин неодобрительно уставился на него. Несмотря на свой юный возраст, Пэт был удивительно умелым, исполнительным, прекрасно подготовленным работником, и Сэнтин приблизил его. Сейчас он, однако, всерьез усомнился, сумеет ли он выдерживать подле себя этого жизнерадостного кретина на протяжении всех двух месяцев. Нет, решил Сэнтин, если Доусон не прекратит улыбаться, то уже завтра окажется во Фриско, на незавидной должности секретаря-координатора, обеспечивающего связь между множеством принадлежащих Сэнтину компаний и филиалов.
— Простите, что приходится беспокоить вас, шеф, — сказал Доусон, не обращая никакого внимания на мрачный взгляд босса, и на секунду умолк, включая настольную лампу на рабочем столе.
— Теперь с каждым днем темнеет все раньше и раньше, — заметил он, подходя к креслу с высокой спинкой, на котором, разбросав ноги и почти сползши с сиденья, расположился Сэнтин. — Вы обратили внимание, что тополя уже начинают желтеть?
— Нет, ничего такого я не заметил, — злобно прошипел в ответ Сэнтин и нахмурился еще сильнее. — Ты пришел сюда именно затем, чтобы сообщить мне, что осень уже не за горами?
Доусон только слегка приподнял бровь. В последнее время шеф неизменно пребывал в таком вот собачьем настроении.
— Нет, — сказал он спокойно и покачал головой. — Еще раз прошу меня извинить. Просто я хотел убедиться, что вы в подходящем настроении, чтобы увидеть эти документы.
— Что там у тебя? — откликнулся Сэнтин.
Доусон открыл папку и, достав оттуда несколько счетов, положил их на журнальный столик рядом с Сэнтином.
— Я знал, что у мисс Симмонс дорогостоящие привычки, но не подозревал, что настолько, — позволил он себе высказать свое мнение.
Сэнтин взял пачку счетов и, лениво проглядев, бросил обратно на столик и сделал глоток бренди из бокала.
— Дайана начинает жадничать, — сказал он без всякого выражения и добавил жестко: — Оплатить.
Убирая счета обратно в папку, Доусон кивнул.
— Хорошо, шеф. Просто мне показалось, что вы должны их увидеть.
На губах Сэнтина появилась циничная улыбка.
— Я очень богатый человек, Пэт, а богатые люди тем и отличаются от бедных, что за каждое удовольствие им приходится платить.
С этими словами он медленно поднялся с кресла и пересек комнату, чтобы наполнить опустевший бокал из переносного бара.
— Я и не рассчитывал, что наша прелестная крошка станет обслуживать меня за мои красивые глаза. Пожалуй, она просто рассмеялась бы мне в лицо, если бы мое предложение не подразумевало соответствующего материального обеспечения. Чудес на свете не бывает.
В лице и голосе Сэнтина снова отразился насмешливый и горький цинизм, а Доусон невольно подумал: «Неужели босс на самом деле считает, что красоток, которые буквально роятся вокруг него, привлекает исключительно размер его банковского счета?» Впрочем, он тут же отбросил эту мысль как не имеющую под собой никаких оснований. Лицемерие — равно как и ложная скромность — никогда не были свойственны Сэнтину; он прекрасно знал все свои достоинства и умело ими пользовался. Женщин тянуло к нему словно магнитом, и Доусону — с тех пор как в прошлом году Раф Сэнтин сделал его своим доверенным секретарем — приходилось регулярно отражать атаки отставных любовниц шефа. Сколько их всего было, Доусон затруднился бы сказать, да дело заключалось и не в этом. Главным, на что он обратил внимание, было то, что лишь некоторыми из девиц двигали откровенно корыстные интересы. Большинство же влюблялись в Сэнтина на полном серьезе, и успокоить их бывало очень нелегко.
Что же заставляло женщин слетаться к нему, словно бабочек — к огню? Сэнтин никогда не был красавцем, подумал Доусон, краем глаза следя за тем, как шеф возвращается к своему креслу и с размаху падает на него, лениво пристраивая ноги на мягкой низкой оттоманке. Он не принадлежал даже к тому типу идеальных мужчин, которые, появляясь на киноэкране, на сцене или на бейсбольном поле, становятся кумирами сотен тысяч женщин. Поношенные замшевые «техасы» и серый свитер с высоким воротником делали его похожим скорее на рыбака или поденщика, нежели на обольстительного чичисбея со стажем, переспавшего в свои тридцать девять с большим количеством женщин, чем Дон Жуан за всю свою жизнь. И, самое главное, даже на горизонте не было никакого намека на статую Командора, так что ничто не мешало Сэнтину удвоить или даже утроить число своих побед. Если бы, конечно, он к этому стремился…
Роста в Сэнтине было шесть футов и четыре дюйма, и хотя на первый взгляд он казался довольно грузным, ни унции лишнего веса у него не было. Начиная с широких, уверенно развернутых плеч и заканчивая стройными, сухими, как у балетного танцовщика, икрами, он состоял из одних только бугристых мускулов, напоминая увесистое и острое как бритва мачете.
Вот именно, мачете… Сравнение вышло настолько точным, что Доусон едва сдержался, чтобы не прищелкнуть языком. Сэнтин действительно походил на это грозное оружие охотников и путешественников — не слишком изящное, но надежное и опасное. В самом деле, его грубые, резкие черты должны были выглядеть уродливо, но они почему-то таковыми не казались. Наоборот, широкие, почти славянские скулы и дерзкий, выступающий вперед подбородок подразумевали внутреннюю силу, уверенность и придавали лицу Сэнтина своеобразное очарование, против которого не каждая женщина была способна устоять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77