Опасливо косясь на Сэнтина, который все еще сидел за рабочим столом, прижимая к уху трубку телефона, Пэт повернулся к Жанне.
— Этот звонок спас меня, честное слово! — с чувством сказал он. — Иначе шеф зажарил бы меня на медленном огне, и уже сегодня меня бы подали на ужин в качестве главного блюда. В соусе из белого вина.
— Это была серьезная ошибка? — сочувственно спросила Жанна, глядя в раскрасневшееся лицо секретаря. За прошедшую неделю они успели подружиться, а легкий, незатейливый юмор Пэта служил ей эффективным противоядием против мрачной язвительности Сэнтина.
Доусон пожал плечами.
— Я допускал и более серьезные промахи, но в прошлые разы шеф пребывал не в таком поганом настроении. В последнее время он стал раздражительным, словно пес, которого одолели блохи. — Его брови насмешливо поползли вверх. — Впрочем, кому я это рассказываю?! Ты провела с ним почти всю эту неделю, и, по моему мнению, тебе достается гораздо сильнее, чем ты заслуживаешь.
— Пожалуй, — рассеянно отозвалась Жанна, в свою очередь бросив заинтересованный взгляд на Сэнтина. Сегодня он был одет в черные брюки и спортивный пиджак, которые по контрасту с ярко-алым шерстяным джемпером смотрелись совершенно потрясающе. Волосы его были взлохмачены, а одна черная прядь падала на левый глаз словно пиратская повязка. Судя по всему, новости из Европы были не слишком приятными, так как лицо Сэнтина с каждой секундой становилось все мрачнее и мрачнее.
— В последние дни с ним бывает совсем не легко… — добавила Жанна, соглашаясь с Пэтом.
Доусон, задумчиво прищурясь, посмотрел на нее.
— Как мне кажется, значительная часть вины за это может быть возложена на вас, леди, — негромко сказал он, наклоняясь вперед, чтобы взять с журнального столика изящную кофейную чашку из китайского сервиза. — Это вы, мадам, нарушили хрупкое душевное равновесие моего патрона.
Он опустился на диван, держа чашку на весу.
— Если бы твое общество не было столь приятным, — резюмировал он с неловкой улыбкой, — то у меня были бы все основания желать, чтобы ты очутилась за сотни миль отсюда. А так я ежечасно рискую быть уволенным без выходного пособия.
Жанна удивленно посмотрела на него. Должно быть, Пэту действительно крепко доставалось, если он отважился на подобное замечание.
— Мне очень жаль, что у тебя с Сэнтином возникли проблемы, — сказала она, тепло улыбнувшись Доусону. — Потерпи. Я не сомневаюсь, что меня скоро здесь не будет. Как ты правильно заметил, я раздражаю Рафа все больше и больше.
— Я бы на твоем месте вовсе не был так уверен. — Доусон покачал головой и сделал глоток из своей чашки. — Я еще никогда не видел, чтобы босс так переживал из-за женщины. Лично я просто боюсь с тобой разговаривать.
Жанна поспешно опустила ресницы, чтобы скрыть свое замешательство.
— По-моему, — медленно сказала она, — дело не может быть только во мне. Когда я увидела Сэнтина впервые, он вовсе не показался мне похожим на ангела во плоти.
— Это верно, — со вздохом согласился Доусон. — Из-за болезни шеф вынужден отсиживаться здесь, а это чертовски сильно действует ему на нервы. Но, с другой стороны, он никогда не видел во мне соперника в любовных делах. Кое-кому здесь может показаться, что подобная оценка моей скромной персоны должна мне льстить, однако лично меня это почему-то не радует. Дело в том, что у моего босса есть одна неприятная привычка: все, что угрожает ему или мешает, он устраняет недрогнувшей рукой.
Жанна подняла голову и смерила его серьезным взглядом.
— И все же ты остаешься с ним уже довольно долгое время.
— Я восхищаюсь им, — коротко ответил Доусон. — Такие, как Сэнтин, редко встречаются в деловом мире. Он рожден для того, чтобы побеждать. К тому же он никогда не скупится, и, если его служащие проявляют инициативу и изобретательность, они всегда могут рассчитывать на свой кусок пирога. — Он ухмыльнулся. — Кроме того, когда Сэнтин на полной скорости несется к цели, наблюдать за ним интересно и поучительно. За те два года, что я у него работаю, я научился большему, чем я узнал бы, проработай я пятьдесят лет у любого другого бизнесмена. Но все это не мешает мне его бояться.
— Восхищение, уважение, страх, — пробормотала Жанна, и ее глаза стали печальными. — Да, Сэнтин умеет вызывать в окружающих сильные эмоции. Сильные и… холодные.
Доусон цинично улыбнулся.
— Не трать на меня свое сочувствие, Жанна. Именно эти чувства Сэнтин и хочет вызывать в людях. Все остальное ему ни к чему. Он просто не знает, как распорядиться лояльностью, преданностью, любовью наконец. — Доусон лениво вытянул перед собой скрещенные ноги и принялся разглядывать мыски своих до блеска начищенных черных туфель.
— Нет, Сэнтина нельзя обвинять в том, что он не верит никому, даже своим ближайшим помощникам. Учитывая обстоятельства его жизни… Ты знаешь, что он рос без отца?
Жанна медленно кивнула.
— Кажется, и без матери тоже, — сказала она. — Я что-то читала на эту тему… Газеты очень любят статьи о маленьких сиротках, которые сами делают себе состояние, хотя все шансы против них.
— Сэнтин не знал и не знает своего отца. Что касается матери, то она почти ничем не отличалась от тех проституток, которые пристают к мужчинам прямо на улице и обслуживают их в ближайшей подворотне. Она бросила его, когда Сэнтину было восемь лет. Несколько раз его усыновляли разные семьи, которым, по-видимому, было наплевать на мальчика. Просто они хотели наложить лапу на полагающиеся усыновителям выплаты. Воспитанием его никто, во всяком случае, не занимался, Сэнтин делал что хотел, и я до сих пор удивляюсь, как с его характером он не попал в исправительную школу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77