Не беспокойся, я терпелив и думаю, скоро все решится!Она не могла оторвать от него глаз. Благородство и нежность. Юмор и страсть. Все это скрывается за внешностью небожителя, которой она так боялась.– Позволь мне прислониться к стене, Эдвина.– Глупости! – сдавленным голосом сказала она. – Я не награда, за которую стоит бороться. Отдай свои льстивые речи и красивое личико женщине, которая…– Так вот в чем дело! – перебил он ее. – Тебе противно смотреть на меня?– Да нет же.– Если мое лицо не нравится тебе, то с этим надо что-то делать. – Малик нагнулся к огню, осторожно взял полусгоревшую ветку и зажег ее от пламени. – Тебе ненавистно видеть эту красоту. Что ж, мы это исправим. Обгорелая щека, или ожог над бровью…– Что ты делаешь?Эдвина с ужасом смотрела, как он подносит горящую ветку к щеке.– Сражаюсь с шелухой. – Он улыбнулся, едва пламя коснулось его бородатого лица. – Трудно…– Сумасшедший! – Она вырвала ветку из его рук. – Дурак! Ты и вправду сделал бы это?– С огромным отвращением. Я терпеть не могу боль. – Он поднял брови. – Мне было бы легче, если бы ты сама это сделала.– Я? Ты хочешь, чтобы я прижгла тебе лицо?– Конечно. Раз мое лицо оскорбляет твой взгляд, то нам надо избавиться от этого недостатка.Он и вправду сделал бы это. Именно потому, что он просидел четыре часа на ледяном холоде.– Ты ненормальный! Ты… – Слезы хлынули у нее из глаз. – Неужели тебе не жаль… Обещай мне, что не будешь…– Успокойся… Значит, оно тебе не так уж противно?– Обещай мне.Его пальцы дотронулись до ее щеки, проведя по мокрой от слез дорожке.– Если пообещаешь видеть за лицом человека, если оно не будет тебе заслонять мою персону… – Он шутливо склонил голову. – Тогда я позволю этой ветке сгореть.Она кивнула.Малик посерьезнел.– Ух, еще одно препятствие преодолено без потерь!О себе она не могла сказать то же самое. Эдвина себя не понимала. Почему ей вдруг стало горько до слез, старая боль дает о себе знать и не пускает в душу уверенность в себе? Она не чувствовала себя по-женски всесильной. Напротив, была растеряна. Ей пришлось отступить, защищаться. Она вытерла слезы тыльной стороной ладони и постаралась заговорить уверенно, с иронией:– Не совсем без потерь. Ты обжег бороду.– Завтра я ее вообще соскоблю, – нахмурился он, – но к добру это не приведет.– Почему?Его глаза хитро загорелись.– Без бороды я подобен несравненному Адонису. Мужчины готовы расправиться со мной из зависти, а дамы все хотят стать Афродитами, дабы любить меня. Солнце скрывается в облаках из-за сияния моего…– Слышать не могу! – Эдвина невольно улыбнулась.– Хорошо, что ты повеселела.– Мне очень не понравилось быть женой. Я хочу жить свободно. – Эдвина говорила серьезно.– Ты ничего не видела хорошего с этим… Уж я постараюсь доказать тебе, что быть женой – счастье. – Он наклонился и взял ее руку. – Я дам тебе радость, Эдвина.Она едва не поверила ему. От его прикосновения обжигающие волны странного, незнакомого доселе чувства прокатились по телу, наполнив ее смущением. Она отняла руку.– Алиса рассказывала мне, что среди солдат ходят легенды о твоем умении приносить радость женщинам. Я не стану одной из многих.– Ты не будешь одной из… – Он осторожно подбирал слова. – Не стоит отрицать, что я был с этими женщинами. Мне хотелось найти свой идеал. Они приносили мне радость. Я люблю женщин. Я считаю, что у них прекрасное тело, они сильнее нас, несчастных мужчин, и ближе к божественному совершенству. – Эдвина собралась ответить, но он жестом остановил ее. – Но когда я увидел тебя, то понял, что ты та женщина, которую я так долго искал. Ты мой идеал. И мы непременно будем вместе. – Он снова протянул к ней руку. – Ты разобьешь мне сердце, если не окажешь милость, Эдвина.Она не могла прикоснуться к нему. Если она даст ему свою руку, то проиграет все, чего добилась за эту ночь. Она не должна отказываться от своей свободы.Но она осторожно коснулась его руки.– Это ничего не значит, – прошептала она. – Не хочу лгать тебе. Я ничего не обещаю. Он сжал ей руку.– Мне ничего не надо больше. Просто посидим у огня, держась за руки, и станем радоваться, что мы вместе. Ты сольешься со мной, а я – с тобой. Ты увидишь, как это приятно.Близость. Сладкая истома. На душе птицы поют. Слияние без соединения тел.– Чувствуешь? – спросил Малик.– Можно спросить? – как во сне сказала она.– Все что угодно.– Ты и вправду вдвое краше без бороды?– Нет. Я соврал! – Он помолчал. – Вчетверо. Поэтому я и отрастил бороду. Я не вынес бы такой отчаянной ревности между…Эдвина рассмеялась.– Ты, наверное, так же уродлив, как и грешен. Не сомневаюсь, что твоя борода скрывает безвольный подбородок и бахвальство…Она замолчала. Как многому научил он ее за эту ночь! Юмор, и слезы, и эта упоительная близость, когда просто рука в руке – такого она никогда не чувствовала.Эдвина закрыла глаза и с отчаянием произнесла:– Я не даю никаких обещаний!Но она не смогла заставить себя отнять у него свою руку. 12 Гейдж!Бринн в испуге открыла глаза, сердце колотилось в горле.Кровь. Гейдж. Смерть.Нет!Окончательно проснувшись, она облегченно вздохнула. Сон. Всего лишь сон.Гейдж лежал рядом, лицом к огню, его дыхание было глубоким и ровным, а руки по-прежнему крепко обнимали ее. Не шевелясь, она вглядывалась в его лицо, такое ей дорогое.Гейдж, шатаясь, идет вперед, рукоятка кинжала торчит у него в спине, он падает…Только сон. Он не всегда сбывается. Только некоторые из ее снов стали явью. Она засыпала с тревожными мыслями о Ричарде, и наверняка из-за ее страхов ей приснился такой кошмар.А что, если он окажется вещим? Неужели Гейджу не избежать столь ужасной смерти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99