– Я кому сказал – сидеть дома? – прикрикнул на него Виталька. – Ну-ка домой, живо!Пёс нагнул голову и ещё сильнее завилял хвостом.– Виталик, он хочет с нами. Не прогоняй его.Виталька махнул рукой и поднял Анжеликину удочку.Анжелика и пёс, весело прыгая, побежали наперегонки.Небольшое озеро окружала плотная стена камыша. Лишь кое-где были узкие просветы. Виталька и Марат заняли лучшие места, а Анжелику посадили на песчаной отмели, где клевала только самая мелкая рыбёшка.Виталька и Марат удобно устроились у тихой утренней воды. Она пахла водорослями, острой свежестью. Шелестели жёсткими прозрачными крыльями стрекозы. По-утреннему сонно плескалась рыба.Пока Виталька распутывал леску своей удочки, Марат уже успел поймать несколько окуней и посадить их на кукан. Рыбу ловил он азартно, так же, как и охотился. Виталька больше любил рыбалку, любил сидеть на берегу с удочкой и смотреть на тонкий из гусиного пера поплавок. Вот поплавок дрогнул и заскользил по воде. Виталька легко дёрнул удочку и вытащил прожорливого взъерошенного окуня.Ловили они долго, пока не заполнили кукан.Виталька воткнул в берег удочку и пошёл посмотреть, как идёт ловля рыбы у Анжелики. Анжелика спала, положив голову на мохнатую спину Рэма. Её чёрные кудри смешались с белоснежной гривой собаки, она чуть заметно улыбалась во сне, смуглое лицо её разрумянилось, от чёрных ресниц обозначились чёткие тени.Виталька замер и долго, опустив руки, не сводил с девочки глаз. То, что он почувствовал в этот миг, ошеломило его и испугало. Он попятился и тихо ушёл прочь.Он ловил одного за другим ярко-зелёных с чёрными полосами и красными плавниками окуней, разговаривал с Маратом, но видел перед собой спящую Анжелику, её чёрно-синие кудри на белой, как первый снег, гриве собаки.Марату он ничего не сказал. Это принадлежало только ему, ему одному.А Марат расспрашивал его о приезжих:– Они кто, артисты?– Сам ты артист. Семёнов – профессор. Лёня, светлый такой с бородкой, орнитолог, специалист по птицам, а Матвей, самый длинный, здоровенный, ассистент профессора.– А чёрный, курчавый?– Он ихтиолог.– Что им тут надо?– Хотят увидеть ящера. Заметил, у всех у них кинокамеры? Эллочка – внучка профессора, закончила десятый класс.– Учебный год же ещё.– Говорит, уже сдала все экзамены. Собирается стать археологом.– Ну?! – Марат даже подскочил.– А тебе-то что?– Я тоже хочу – археологом.– Искать старые черепки?– Опять ты про старые черепки? Что бы мы знали о прошлом, если бы не черепки? Знаешь, что такое старый черепок? Это – ну, в общем, кувшин или другой какой-то сосуд… Его же сделали чьи-то руки, сделали зачем-то и для кого-то. Черепок может рассказать о производстве, культуре, жизни древнего народа. Надо только иметь воображение. Ты его лишён, вот и не понимаешь, зачем всё это нужно. И потом – археологию не я придумал. Так что даже черепок – интересная находка. Археологи, Виталька, всегда находят на старых городищах то, чего вовсе не ожидают найти. А ещё интереснее стать подводным археологом, отыскать на дне океана города древних атлантов. Даже, может быть, кому-нибудь посчастливится найти следы пришельцев из космоса… Нашли ведь череп древнего бизона, пробитый кумулятивной пулей.– Если бы ты хоть чуть-чуть разбирался в биологии, не болтал бы глупостей, – ответил Виталька.Из-за плотной стены камыша зевая вышла Анжелика.– Поймала что-нибудь? – спросил Марат.– Щуку.– Ну?! – разинул рот Марат.– На хлеб поймала? – мягко спросил Виталька.– Не веришь? – возмутилась Анжелика. – Вот, посмотри. – Она показала окровавленный палец. – У вас у кого есть носовой платок? Надо завязать.Носовой платок был у Марата. Виталька разорвал его и перевязал Анжелике палец.– Где твоя щука?– Там. Её Рэм караулит.– Тащи её сюда.– Ага, чтобы она меня опять цапнула?Марат вскочил и скоро вернулся с небольшой щукой.– Чудеса, – сказал он. – И леску не перекусила. Как ты её поймала?– Обыкновенно. Стала тянуть удочку и слышу – цап. Едва вытащила. Хотела отцепить крючок, а она меня – за палец. Больно – ужас.Виталька концом удочки открыл пасть щуки.– Вон оно что… На хлеб клюнула маленькая плотичка, а когда Анжелика тащила удочку, плотичку цапнула щука.Рэм сидел поодаль на берегу и часто дышал, высунув узкий язык. Как только Анжелика оглядывалась на него, он немедленно принимался колотить хвостом.– У вас у кого есть расчёска? – спросила Анжелика. – Рэм где-то репьёв нахватал. Как закатаются в шерсть – не вытащишь.– У меня-то есть, – ответил Марат. – Только я не дам. Это не собачья расчёска.– Ну и что, что не собачья? А собачьих расчёсок и не бывает. Давай сюда сейчас же!– Вот. – Марат показал Анжелике кукиш.Анжелика схватила лежавший на траве мешочек с червями и запустила им в Марата. Марат увернулся, и мешочек полетел далеко в камыш. Мальчишки не успели даже ахнуть.– Рэм! Апорт! – крикнул Виталька.Собака в два прыжка была в воде. Принесла она мокрый, почти пустой мешочек.– Ну что ты наделала, – покачал головой Виталька.– А пусть он кукиш мне не показывает.– И зачем только ты её позвал на рыбалку! – с досадой сказал Марат. – Ей гадать надо учиться. Больше она ни на что не способна. Ходить по дворам, ворожить.Анжелика некоторое время растерянно смотрела на Марата, потом резко повернулась и пошла прочь.Виталька бросился за ней, но Марат схватил его за руку.– Куда ты? За девчонкой бегать? Пусть убирается ко всем чертям! Только рыбу распугала.– Пусти! – Виталька вырвал руку.Догнал Анжелику он уже далеко за камышами. Щёки её были мокрыми от слёз. Она размазывала их грязными кулаками. Раньше Анжелике можно было сказать что угодно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49