— Все снова повторится.— Его нет дома! — рыдая, сказала Жизель Виллье в телефонную трубку. — Мсье Моро был здесь четыре часа назад и рассказал о том, что произошло прошлой ночью с вами и с Анри Брессаром, и муж, казалось, прислушался к его настоятельным советам ее вмешиваться. Maintenant, mon Dien, вы же знаете актеров! Они так убедительно говорят, что вы невольно верите им, а сами замышляют совсем другое.— Так вы не знаете, где он? — спросил Дру.— Я знаю, где его нет, мсье! После того как Моро уехал, он, казалось, принял решение и сказал мне, что едет в театр на репетицию с дублерами. Он не раз говорил мне, что при нем на таких репетициях второстепенные актеры играют лучше. Мне и в голову не пришло усомниться в этом, но потом позвонил Анри с Кэ-д'Орсей — ему надо было срочно поговорить с Жан-Пьером. Я попросила его позвонить в театр...— И вашего мужа там не оказалось, — прервал ее Лэтем.— Да, но и репетиция с дублерами не сегодня, а завтра!— Вы думаете, он решил осуществить свои планы?— Уверена и до смерти этого боюсь.— Думаю, не стоит тревожиться. Его охраняет Второе бюро — они следуют за ним повсюду.— Но, наш новый друг, а я надеюсь, вы наш друг...— Вне всяких сомнений.— Вы не знаете, что такое талантливый актер. Такой актер может войти в здание в одном обличье и выйти на улицу совсем в другом. Рубашка торчит из-под пиджака, брюки висят мешком, походка неузнаваемая — в театре ведь есть костюмерная.— По-вашему, он мог такое выкинуть?— Потому-то я так и боюсь. Вчера ночью он был непреклонен, а Жан-Пьер — человек волевой.— Именно так я и сказал Брессару, когда он вез меня в посольство..— Я знаю. Поэтому Анри и хотел убедить его отказаться от этой затеи.— Я спрошу у Моро, как дела.— Надеюсь, вы позвоните мне потом.— Конечно. — Дру положил трубку, нашел в картотеке номер Второго бюро и позвонил Моро. — Это Лэтем.— Я ждал, что вы объявитесь, мсье. Что же вам сказать? Мы упустили актера — он нас перехитрил. Он зашел в Центральный рынок, где всегда дикий бедлам. Все эти прилавки с мясом, цветами, курами, овощами — истинный хаос!. Он миновал мясные ряды, но ни один из моих людей не видел, чтобы он оттуда вышел!— Потому что они высматривали того, кто туда вошел, но вышел он оттуда другим. Что же вы теперь намерены делать?— Группы моих людей прочесывают самые неблагополучные наши улицы. Мы должны его найти.— Вы его не найдете.— Почему же?— Потому что он — лучший актер Франции. Но сегодня вечером он должен быть в театре. Ради всего святого, приходите туда и при необходимости посадите его завтра под домашний арест... если он к тому времени еще будет жив.— Не каркайте.— Я побывал на тех улицах, Моро, — едва ли они вам знакомы. Вы слишком оторваны от жизни, и ваша высокоинтеллектуальная стратегия неприменима к трущобам Парижа, где он, вероятно, сейчас обретается.— Зря вы Меня оскорбляете; мы знаем об этом городе больше, чем кто бы то ни было.— Отлично. Тогда ищите. — Дру повесил трубку, раздумывая, кому еще позвонить и что можно предпринять. Мысли его нарушил стук в дверь. — Войдите, — нетерпеливо бросил он.В кабинет вошла приятная брюнетка тридцати с небольшим лет в очках с большими стеклами в черепаховой оправе и с толстой папкой в руках.— Мы нашли материалы, которые вы просили, сэр.— Простите, кто вы?— Меня зовут Карин де Фрис, сэр. Я работаю в отделе документации и справок.— Этим эвфемизмом обозначают «секретное» и «совершенно секретное»?— Вовсе нет, мсье Лэтем. У нас есть также карты дорог, расписания самолетов и поездов.— Вы француженка?— Нет, фламандка. — Женщина говорила с легким акцентом. — Однако я провела несколько лет в Париже — училась в Сорбонне.— Вы превосходно говорите по-английски...— А также по-французски и по-голландски — на фламандском и валлонском диалектах, разумеется, — и по-немецки, — спокойно сообщила де Фрис, — и читаю на всех этих языках.— Да вы полиглот.— В этом нет ничего необычного — в отличие от умения читать научные книги, разбираться в абстракциях и пользоваться идиомами.— Потому-то вы и работаете в таком отделе.— Здесь, конечно, нужны такие знания.— Еще бы! Так что же вы для меня отыскали?— Вы просили просмотреть законы, которыми руководствуется французское министерство финансов, выявить, нет ли лазеек для иностранных инвесторов, и доставить вам эту информацию.— Давайте ее сюда.Она положила папку перед Лэтемом и раскрыла ее — там лежали компьютерные распечатки.— Здесь уйма материала, мисс де Фрис, — сказал Лэтем. — Нужна неделя на то, чтобы все просмотреть, а недели-то у меня и нет. Увы, я плохо знаком с миром финансов.— О нет, сэр, дочти все это выдержки из законов, подкрепляющие наши выводы, а также досье на тех, кто уличен в нарушении законов. Их имена и краткое описание проделанных ими манипуляций занимают всего шесть страниц.— Господи, я ведь и не просил проделать такую большую работу! И вы прокрутили это всего за пять часов?— У нас прекрасное оборудование, сэр, и министерство охотно пошло нам навстречу, вплоть до того, что закодировало наши модемы.— Они не возражали против нашего вмешательства?— Я знала, кого попросить. Этот человек понял, что вы ищете и почему.— А вы?— Я ведь не слепая и не глухая, сэр. Огромные фонды переправляются через Швейцарию в Германию для Bedentungunrechtmabig unbekannt.— Поясните, Пожалуйста. Я совсем не знаю немецкого.— Прошу прощения: неизвестным лицам без законного основания. Это значит, что расчеты по этим счетам производятся по принятой в Швейцарии процедуре, когда написанные от руки номера подвергаются спектральному анализу.— А кто скрывается под этими номерами?— Об этом моментально сообщается в Цюрих, Берн или Женеву, где эта информация хранится в тайне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35