Бандит добрался до мастерской, распахнул ударом дверь и ворвался внутрь. Через несколько секунд прожектора погасли, и в мастерской загорелся свет. Хоторн подобрался к открытой двери мастерской, прислушиваясь к разговору бандита с оператором телефонной станции.
— Да-да, это в Майами, номер... номер... — Сицилиец дважды повторил номер телефона, который твердо запечатлелся в памяти Тайрела. — Чрезвычайная ситуация! — закричал бандит, когда его соединили с Майами. — Соедините меня с падроне через спутник! Быстрее! — Прошло некоторое время, бандит вроде бы успокоился, но вдруг снова закричал:
— Падроне, случилось невероятное! Скоццци мертв! Это дьявол из преисподней!
Тайрел понимал не все, что кричал по-итальянски в трубку сицилиец, но он и так выяснил достаточно. У него был номер телефона в Майами, и еще он знал теперь, что существует какой-то падроне, с которым связываются через спутниковую связь. Наверняка этот человек был где-то здесь, на островах, а он помогал и действовал заодно с террористкой Бажарат.
— Я понял! Нью-Йорк. Отлично!
Бандит повесил трубку и решительно направился к двери. Тайрел подумал, что последние его слова понять было нетрудно. Ему приказала сматываться в Нью-Йорк, где он мог затаиться до поры. Хоторн поднял один из старых заржавевших якорей, лежавших возле стены мастерской, и, когда убийца показался в дверях, швырнул якорь в ноги бандиту, разбив ему оба колена.
Бандит заорал, рухнул на деревянный настил и потерял сознание.
— Чао, — сказал Хоторн, перевернул тело, сунул руку в карман брюк бандита и вытащил все, что там было. Взглянув с отвращением на владельца вещей, Тайрел принялся рассматривать их: толстый черный молитвенник на итальянском языке, четки, кошелек, в котором лежало девятьсот французских франков — примерно сто восемьдесят долларов. Ни бумажника, ни документов — «омерта», закон молчания, закон тайны.
Тайрел забрал деньги, поднялся и пошел. Ему каким-то образом надо было раздобыть самолет и пилота.
Из дверей кабинета в отделанный мрамором зал, где ожидала Бажарат, выехала немощная фигура в инвалидном кресле.
— Баж, тебе следует немедленно исчезнуть отсюда, — резко сказал падроне. — Прямо сейчас. Самолет будет здесь в течение часа. Из Майами мне в помощь высланы два человека.
— Вы сошли с ума, падроне! По вашему указанию я наладила связи, через три дня люди прилетят сюда для встречи со мной. Мой счет в банке Сен-Бартельми вполне надежен, по бумагам ничего проследить нельзя.
— У них может появиться другой след, дочь моя. Скоцци мертв, его убил твой Хоторн. Маджио в панике звонил с Сабы, кричал, что твой любовник просто дьявол из преисподней!
— Он обычный человек, — холодно ответила Бажарат. — Почему они не убили его?
— Я тоже хотел бы это знать. Но тебе надо уезжать. Немедленно!
— Падроне, ну как вы могли подумать, что Хоторн когда-нибудь сможет связать вас со мной или, что еще более невероятно, связать Доминик Монтень с Бажарат? Ведь только в полдень мы с ним любили друг друга, и он уверен, что я уехала в Париж! Этот глупец без ума от меня!
— А что, если он умнее, чем мы предполагаем?
— Исключено! Он просто раненое животное, нуждающееся в убежище.
— А как насчет тебя, моя единственная дочь? Я хорошо помню, как несколько лет назад ты тут распевала песни от счастья. Ты очень тревожилась за этого человека.
— Не смешите меня! Несколько часов назад я была готова убить его, но вспомнила, что портье знал о моем присутствии в номере... Вы одобрили мое решение, падроне, и даже похвалили за осторожность. Ну что еще вам сказать?
— Тебе не надо ничего говорить, Баж. Говорить буду я. Завтра утром самолет доставит тебя на Сен-Бартельми, ты получишь деньги, а потом тебя отвезут в Майами или в любое другое место по твоему выбору.
— А как же мои контакты? Они надеются найти меня здесь.
— Я позабочусь об этом. Я дам тебе номер телефона, и, пока с тобой не свяжутся высшие руководители, эти люди будут выполнять твои распоряжения... Ты ведь все-таки моя единственная дочь, Анни.
— Падроне, телефон! Я знаю, что надо делать.
— Надеюсь, что ты сначала расскажешь мне об этом.
— У нас с вами есть друзья в Париже?
— Конечно.
— Отлично!
Хоторну очень нужно было найти самолет и пилота, но у него было и еще более важное дело: презренный предатель капитан Генри Стивенс из военно-морской разведки США. Призрак Амстердама внезапно восстал, как волшебная птица Феникс из пепла несбывшихся надежд. События на острове и исчезновение Доминик очень напоминали те ужасные события, которые привели к смерти его жены. Если Стивенс имел хоть отдаленное отношение в теперешнем событиям, Тайрелу необходимо было знать это! Он дал сто франков и назвал свое имя в бывшее звание оператору диспетчерской вышки на аэродроме. Вышкой это сооружение можно было назвать, но вот диспетчерской вряд ли, потому что от оператора требовалось одно — зажигать свет на взлетной полосе. Диспетчер позволил Тайрелу воспользоваться телефоном. Держа в памяти номер в Майами, Хоторн позвонил в Вашингтон.
— Министерство военно-морского флота, — ответил голос за много миль к северу от острова Саба.
— Первый дивизион, управление разведки, пожалуйста. Код допуска четыре ноль.
— У вас срочное дело, сэр?
— Да.
— Первый дивизион, — послышался второй голос через несколько секунд. — Я правильно понял, что код четыре ноль?
— Правильно.
— Что у, вас за вопрос?
— Об этом я могу сообщить только лично капитану Стивенсу. Пригласите его. Прямо сейчас.
— У него срочная работа на другом этаже. А кто вы?
— "Амстердам", так и передайте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195