После нее обычно все катилос
ь под гору". Я раскачивался где-то к девяти, на автомате выпивал кофе, закус
ывая пирогом, и через час встречался с Мори. Там мы немедленно приступали
к очередному раунду вопросов и ответов, размышлений и маневров, которые
занимали нас семь дней в неделю, часто задерживая до полуночи и даже позд
нее, и так вплоть до середины марта. Мори ежедневно разговаривал по телеф
ону с Морвилло, Тигом и Ньюменом.
Когда Нессен не встречался с обвинителями, то вместе с Мертом Сарноффом
и Филом Лорбером объяснял нам с Диком и Эдит стратегию поведения, готови
л к появлению перед судом присяжных и частным беседам о meet culpa
Моя вина (лат.).
с федеральным и окружным прокурорами. Дика такие разговоры привод
или в полный ступор.
Ц Ладно, Ц говорил ему Мерт Сарнофф, называя дату или событие, Ц меня не
интересует, что ты думаешь. Слушай вопрос! Я хочу знать: что ты ему сказал и
что он сказал тебе!
И Дик пытался восстановить в памяти наш разговор в Пальме на пристани, ил
и в нашем домике в Помпано-Бич, или в Палм-Спрингс, путая даты, забывая, где
и когда мы были, и практически не помня ничего о подробностях получения с
емисот пятидесяти тысяч долларов от "Макгро-Хилл". Я не мог понять в чем де
ло, моего друга было просто не узнать. Все мы Ц и я, и адвокаты Ц начали все
рьез беспокоиться, как бы он не провалился перед судом присяжных и не пос
тавил под вопрос наше намерение говорить правду. А потом я вдруг понял, чт
о именно заставляло его сутулиться в кресле и путаться в элементарных во
просах: он мучился, что практически вся вина падала на меня. Я отвел его в с
торону Ц было почти два часа дня, мы совещались без перерывов с самого ут
ра Ц и сказал:
Ц Слушай, дружище, такие слова, как "стукач" или "доносчик", к нашей ситуаци
и неприменимы. У нас есть история, которую нужно рассказать, и я выбрал в н
ей роль плохого парня.
Ц Ага, Ц слабо возразил Дик, Ц а я Ц простофиля, у которого двести тыся
ч лежат в Цюрихе и еще пятнадцать Ц в ценных бумагах в "Меррил Линч".
Ц Если тебе от этого легче, то скоро ты станешь нищим.
Речь шла о возврате денег, который мы начали через три дня после моего при
езда в Нью-Йорк. Мори от моего имени сказал федеральному прокурору и "Макг
ро-Хилл", что я хочу и могу вернуть все суммы, которые они мне дали в течение
года, то есть все семьсот пятьдесят тысяч долларов. Однако мои благие нам
ерения тут же расстроились из-за усилий аж трех сторон: швейцарских влас
тей, налогового управления США и самого "Макгро-Хилл". Швейцарцы немедлен
но заморозили не только счет Ханны Розенкранц, но и долговременный счет
Эдит в Объединенном швейцарском банке в Винтертуре.
Там лежало всего пять тысяч долларов от всех "денег Хьюза" (моя выплата Эди
т старого долга, тянувшегося с покупки дома на Ибице), но швейцарцы, очевид
но, не собрались делать различий: они бы арестовали все, включая наследст
во Эдит. Налоговое управление заморозило все наши банковские и брокерск
ие счета в США и требовало выплаты пятисот тысяч долларов в качестве нал
ога на семьсот пятьдесят тысяч, "заработанные" в 1971 году, несмотря на все мо
и заявления о том, что деньги должны быть возвращены "Макгро-Хилл". Само из
дательство, в свою очередь, еще больше усложнило финансовую картину, чер
ез своих юристов отказавшись принимать деньги, пока мы не признаем свою
вину. Оно не хотело, чтобы мир подумал, будто бы нам простили наше гнусное
преступление.
Ц Так что прекращай самокопания, Ц приказал я Дику. Ц Если ты думаешь, ч
то общество не станет мстить уродам вроде нас, выставившим истеблишмент
идиотами, то просто обманываешь себя. Самое худшее еще впереди.
Как только Дик осознал, что вместе со мной висит на самом краю цистерны с к
ипящим маслом, то снова стал самим собой Ц не таким веселым, как раньше, н
о, по крайней мере, более или менее вменяемым Ц и репетиция перекрестног
о допроса пошла куда лучше.
Помимо необходимости подготовки к нашему выступлению перед присяжными
была еще одна причина, по которой мы дневали и ночевали в офисе Мори. Эта п
ричина была предельно проста: мы стали знаменитостями. На нас глазели ве
зде и всюду: на улице, в ресторанах, даже в гостинице "Челси". Скоро я понял, ч
то знаменитость Ц это изгой общества: ее преследует каждый прохожий, ей
чужды радости анонимности, и в результате она полностью лишена покоя и л
ичной жизни. Когда ты известен, каждое твое слово обязательно напечатают
в газете, да еще переврут до неузнаваемости, даже если тебе взбредет в гол
ову спросить: "Который час?" В первый раз, или даже в десятый, подобное отнош
ение тешит тщеславие, но в сто первый вызывает физическое истощение. Два
раза, тем не менее, мне удалось хорошо посмеяться. Как-то утром в кафе на уг
лу 23-й улицы и 7-й авеню невысокий, потрепанный мужчина средних лет в ветро
вке подошел ко мне и сказал:
Ц Слышь, мужик, мистег' Иг'винг, блин, хочу, чтобы вы знали, пг'олетаг'иат за в
ас.
Через несколько дней, когда я проводил приходящую няню до дому и уже за по
лночь возвращался в гостиницу, мне преградил дорогу пьяный.
Ц Хочу сказать тебе кое-что, Ц заявил он, Ц потому что знаю, кто ты такой.

У него были красные глаза и весьма опасный вид. Когда он ткнул меня пальце
м в грудь, я подумал, что опять попал в неприятности, и осторожно ответил:
Ц Хорошо.
Ц Парень, не возвращай ни цента из тех денег, Ц прошептал он.
Надо сказать, мы сделали неплохую кассу средствам массовой информации, н
о через некоторое время все перестало иметь для меня значение, кроме неи
зменного ответа "без комментариев", только разжигавшего аппетит журнали
стов, жаждавших чего-то более существенного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145