— По рукам!
— Разговорчики в строю! — одернул расшалившихся тренеров неслышно, по-кошачьи, приблизившийся к ним с тыла грузный, но перемещающийся с необычной легкостью, коротко стриженный человек в камуфляже. — Вам за что бабки платят? За то, чтобы хозяйского гостя своим премудростям учили или лясы тут точили? Не слышу ответа!..
Спортсмены пристыженно молчали, опустив головы, будто десятиклассники, застигнутые завучем врасплох за целомудренным юношеским поцелуем в школьном гардеробе. Лера к тому же раскраснелась, будто маков цвет, и незаметно отодвинулась от чересчур длиннорукого (вероятно, профессиональное качество) мастера клинка на «пионерское» расстояние.
— То-то, — удовлетворенно пригладив короткопалой лапищей седой ежик на макушке, заметил старый служака. — А то взяли моду — начальство обсуждать!..
* * *
Последующие за памятным разговором дни ушли на тщательную подготовку к путешествию во времени.
Несмотря на кажущуюся беспечность, Дорофеев отнесся к отправке друга в неведомую даль совершенно серьезно. Иначе, впрочем, и быть не могло, ибо редкий представитель его опасной профессии выживает среди «акул бизнеса», если не уделяет должного внимания мелочам.
Во-первых, именно он резонно заметил, что без гардероба, соответствующего эпохе, в средневековом Париже делать нечего, если не желаешь прямым ходом угодить на костер за колдовство или, в лучшем случае, в дом умалишенных. Уже на следующий день Жоре пришлось перемерить бесчисленное множество колетов и камзолов, батистовых рубашек с плиссированными воротниками и коротких панталон… Все подошедшее споро подгоняли по фигуре две многоопытные костюмерши с «Мосфильма», видимо щедро оплаченные «спонсором» и поэтому не задающие лишних вопросов, а будущему путешественнику во времени, оставалось только стоически терпеть булавочные уколы и бесконечную болтовню дамочек ну очень бальзаковского возраста.
Костюмы, кстати, поступили с «мосфильмовских» же складов. Очередной раз уколов свой живой «манекен» в довольно интимное место, Матильда Ксенофонтовна, старшая из костюмерш, со смехом поведала шипящему от боли Арталетову, что именно в этом костюме лет тридцать назад в «Собаке на сене» дебютировал в «мушкетерском амплуа» сам Михаил Боярский, причем был уколот юной тогда костюмершей именно в это самое место.
— Представляете себе, Жора! Он таки выражался при этом точь-в-точь как вы сейчас! Вы каким-нибудь боком не родственники?..
Насколько юна была в то время Матильда Ксенофонтовна, Жора оставил на ее совести, но упоминание о знаменитом актере и певце, особенно в данном контексте, ему польстило…
Впрочем, уколы «жриц иголки и булавки» были сущим пустяком по сравнению с тем, что предстояло будущему д'Арталетту через некоторое время…
— Ты знаешь, Жора, что такое чума? — спросил его как-то Сергей за вечерним ликером, щедро разбавленным водкой (или, наоборот, водкой, слегка сдобренной ликером). — В самых общих чертах хотя бы…
— Ну, это… — смешался Арталетов, едва не подавившись своей амброзией, вспомнив вдруг, совсем некстати, что чума, оспа, холера и подобные им прелестные хвори выкашивали в средневековье миллионы людей, начисто опустошая города и целые страны.
— А холера? — продолжал безжалостный инквизитор, не дожидаясь ответа. — А черная оспа? А тиф? А проказа, в конце концов?..
Выслушивал окончание страшного перечня Георгий уже в полуобморочном состоянии…
Следующую неделю он вынужденно провел в постели, причем большую часть ее — лежа на животе и проклиная извергов-эскулапов, понятия о милосердии у которых лежали в несколько иной плоскости, чем у незабвенного Гиппократа, клятву которому обязаны давать сейчас все, мечтающие посвятить себя истязанию себе подобных. С детства ненавидевший прививки и боящийся шприца так, что закатывал форменную истерику при первом позвякивании этого милого инструмента (тогда еще совсем не одноразового), Жора безропотно сдался им в руки после того, как Серый в свойственном ему образном стиле поведал лишь о малой толике тех прелестей, которые ждут неподготовленного человека в глубине веков. Особенно подействовало красочное описание прокаженных, бродивших по дорогам Европы еще лет двести назад в балахонах из мешковины и с колокольчиком в руках, дабы предупреждать всякого пешего и конного: навстречу движется медленная и жуткая смерть…
Столь массированная вакцинация опытных врачей из Института тропической медицины, приглашенных на дом, надо сказать, не удивила: доллары, они и в Африке зеленые, а сумасшедшие экстремалы сегодня посещают не только относительно безопасные Турцию с Египтом (бомбы террористов не в счет), но и весьма враждебные слабенькому европейскому организму экзотические страны. Увы, непременного условия о христианском милосердии к прививаемому в контракт внесено не было… А жаль.
После того как Арталетов смог более-менее нормально сидеть, им, под руководством начальника охраны дорофеевской фирмы Нефедыча (отчество это было или производное от фамилии прозвище, Жора так и не узнал), занялись инструкторы по выездке, фехтованию, стрельбе, средневековым танцам, языку и культуре, и прочая, и прочая, и прочая…
Шпагу (почему-то похожую больше на отощавший до безобразия обоюдоострый меч с невообразимой острой гардой) вскоре д'Арталетт смог держать весьма уверенно, хотя вряд ли отбился бы ею даже от вусмерть пьяного инвалида, вооруженного не перочинным ножом, а зубочисткой, но вид друга, восседающего верхом на смирной лошади, вызывал у Дорофеева взрыв прямо-таки гомерического хохота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14