ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Руки связаны за спиной, раны в головах. Их явно расстреляли.
Теперь понятно, почему у мистера Анха такие антикоммунистические настроения. Но откуда мне знать, может, весь его рассказ – чистейшая выдумка?
– Я был маленький, когда это случилось, но отца помню, – продолжал мой гид. – Он служил здесь, и здесь же жила моя семья. В тот вечер, в канун Тета шестьдесят восьмого года, мы были дома – в Новом городе, по другую сторону реки. Внезапно отец вскочил со стула и закричал: «Орудийный обстрел!» А мать рассмеялась и ответила: «Что ты, это салют».
Я смотрел на мистера Анха, а он обводил глазами сад и вспоминал:
– Отец схватил винтовку и бросился к двери, прямо в сандалиях, сапоги так и остались у двери. Нам он крикнул, чтобы мы спустились в убежище за домом. Мы испугались, потому что на улице слышались крики, а салют оказался настоящим обстрелом.
Он помолчал и потупился, прямо как первоклашка, который разглядывает собственные носки, стараясь вспомнить урок.
– Отец задержался, вернулся, обнял мать, бабушку и всех пятерых детей. А потом подтолкнул к выходу на задний двор, где было вырыто убежище.
Анх сорвал цветок, растеребил пальцами и бросил на землю.
– Мы сидели в убежище с двумя другими семьями неделю, пока не пришли американские морские пехотинцы. Когда мы вернулись в дом, то обнаружили, что вся праздничная еда исчезла, а мы были очень голодны. Передняя дверь была сломана, недоставало многих вещей, но дом остался цел. Мы так и не узнали, где схватили отца – прямо в доме или в тот момент, когда он спешил к своим солдатам. Наступление оказалось полной неожиданностью – коммунисты вошли в город, не встретив ни малейшего сопротивления. Мы знали, что отец предпочел бы умереть со своими солдатами, и сначала считали, что так оно и вышло. Но в марте, когда горожане вместе с солдатами стали расчищать развалины, обнаружилось множество тел расстрелянных. Мой отец носил выданный американцами медальон, и по нему удалось идентифицировать его тело на месте, где стоял императорский дворец. Видимо, расстрелы производились в самом здании. Хорошо, что на нем был этот медальон – мы получили тело и смогли его похоронить. Многие семьи были лишены даже этого.
Вьетнамец постоял и пошел дальше. Я последовал за ним. Мы вышли из Цитадели на берег.
– Так вы здесь служили? – спросил он.
– Первая воздушно-кавалерийская дивизия. Шестьдесят восьмой год. В основном Куангчи.
– В таком случае вы знаете этот район.
– Кое-что помню.
– И каким вам показался Вьетнам?
– Мирным.
– В этой стране сломлен дух народа.
– Кем?
– Режимом.
– Зачем же вы вернулись?
– Это моя родина. Если бы в Америке была диктатура, вы бы жили там?
Интересный вопрос.
– Если бы американская диктатура была такой же беспомощной, как здешняя, наверное, жил бы.
Анх рассмеялся.
– Это вам так кажется, что она беспомощная. Власти планомерно уничтожают всякую оппозицию режиму.
– Но до вас-то не добрались. И до многих других, кто, как мне кажется, ненавидит режим.
– Наверное, следовало сказать, организованную оппозицию, – поправился вьетнамец. – Коммунисты завоевали не так много сердец и умов.
Мы миновали мост Фухуан, и Анх настоял, чтобы я дал ему фотоаппарат. Он снял меня сначала на фоне реки, а потом под другим ракурсом – на фоне крепостных стен. Разговаривая со мной, Анх не слишком волновался, однако в его глазах я заметил тревожный блеск. Пока он фотографировал, я заметил:
– Если нас хотят арестовать, то скорее всего выждут, не встретимся ли мы с кем-нибудь еще.
– Вы правы. – Анх возвратил мне аппарат.
– Вы боитесь?
– Не то слово, – улыбнулся вьетнамец. – Но вы же знаете, насколько мы непроницаемы.
Мы шли дальше вдоль реки. Все, что мне требовалось от мистера Анха, чтобы он сообщил мне точное название деревни, ее местонахождение и все остальное, что его просили мне передать. Но он не спешил – может быть, и к лучшему: пусть считают, что мы в самом деле турист и гид.
– Я посещал Калифорнийский университет в Беркли, – объявил Анх.
– А мне казалось, вы хотели удрать от коммунистов, – хмыкнул я.
Он тоже хихикнул.
– Я жил в основном в северной Калифорнии. Но потом взял год и объездил всю Америку. Потрясающая страна.
– А откуда у вас столько денег? – спросил я.
– От вашего правительства.
– Очень любезно с его стороны. И теперь вы возвращаете долг?
Он ответил не сразу.
– Ваше правительство разработало программу... как бы это выразиться... формирования агентов влияния. Вьетнамцев вроде меня, которые обязались вернуться на родину на срок не менее пяти лет.
– Никогда о таком не слышал.
– И не услышите. Но нас тысячи, таких же вьет-кьеу, чьи симпатии больше на стороне Вашингтона, чем Ханоя.
– Понятно. И что вы должны сделать? Устроить революцию?
Анх рассмеялся.
– Надеюсь, что нет. Просто жить и исподволь влиять на умы остальных. Большинство вьет-кьеу – предприниматели, есть, как я, преподаватели, некоторые даже поступили на государственную службу или в армию. Порознь мы ничто. Но благодаря нам всем Ханой не спешит вернуться к социализму и изоляции. Частное предпринимательство, торговля и туризм должны остаться. Понимаете?
– Думаю, что да. И вы вкладываете эти подрывные мысли в головы своих студентов?
– Естественно, не в аудитории. Но они знают, куда обратиться, если хотят услышать правду. Вы знаете, что коммунисты запретили упоминать, что они расстреляли в этом городе три тысячи человек. Все знают. В каждой семье кто-нибудь погиб, но в учебниках об этом ни слова.
– Что ж, мистер Анх, если вам от этого легче, в американских учебниках тоже ничего не говорится о расправе в Хюэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236
Теперь понятно, почему у мистера Анха такие антикоммунистические настроения. Но откуда мне знать, может, весь его рассказ – чистейшая выдумка?
– Я был маленький, когда это случилось, но отца помню, – продолжал мой гид. – Он служил здесь, и здесь же жила моя семья. В тот вечер, в канун Тета шестьдесят восьмого года, мы были дома – в Новом городе, по другую сторону реки. Внезапно отец вскочил со стула и закричал: «Орудийный обстрел!» А мать рассмеялась и ответила: «Что ты, это салют».
Я смотрел на мистера Анха, а он обводил глазами сад и вспоминал:
– Отец схватил винтовку и бросился к двери, прямо в сандалиях, сапоги так и остались у двери. Нам он крикнул, чтобы мы спустились в убежище за домом. Мы испугались, потому что на улице слышались крики, а салют оказался настоящим обстрелом.
Он помолчал и потупился, прямо как первоклашка, который разглядывает собственные носки, стараясь вспомнить урок.
– Отец задержался, вернулся, обнял мать, бабушку и всех пятерых детей. А потом подтолкнул к выходу на задний двор, где было вырыто убежище.
Анх сорвал цветок, растеребил пальцами и бросил на землю.
– Мы сидели в убежище с двумя другими семьями неделю, пока не пришли американские морские пехотинцы. Когда мы вернулись в дом, то обнаружили, что вся праздничная еда исчезла, а мы были очень голодны. Передняя дверь была сломана, недоставало многих вещей, но дом остался цел. Мы так и не узнали, где схватили отца – прямо в доме или в тот момент, когда он спешил к своим солдатам. Наступление оказалось полной неожиданностью – коммунисты вошли в город, не встретив ни малейшего сопротивления. Мы знали, что отец предпочел бы умереть со своими солдатами, и сначала считали, что так оно и вышло. Но в марте, когда горожане вместе с солдатами стали расчищать развалины, обнаружилось множество тел расстрелянных. Мой отец носил выданный американцами медальон, и по нему удалось идентифицировать его тело на месте, где стоял императорский дворец. Видимо, расстрелы производились в самом здании. Хорошо, что на нем был этот медальон – мы получили тело и смогли его похоронить. Многие семьи были лишены даже этого.
Вьетнамец постоял и пошел дальше. Я последовал за ним. Мы вышли из Цитадели на берег.
– Так вы здесь служили? – спросил он.
– Первая воздушно-кавалерийская дивизия. Шестьдесят восьмой год. В основном Куангчи.
– В таком случае вы знаете этот район.
– Кое-что помню.
– И каким вам показался Вьетнам?
– Мирным.
– В этой стране сломлен дух народа.
– Кем?
– Режимом.
– Зачем же вы вернулись?
– Это моя родина. Если бы в Америке была диктатура, вы бы жили там?
Интересный вопрос.
– Если бы американская диктатура была такой же беспомощной, как здешняя, наверное, жил бы.
Анх рассмеялся.
– Это вам так кажется, что она беспомощная. Власти планомерно уничтожают всякую оппозицию режиму.
– Но до вас-то не добрались. И до многих других, кто, как мне кажется, ненавидит режим.
– Наверное, следовало сказать, организованную оппозицию, – поправился вьетнамец. – Коммунисты завоевали не так много сердец и умов.
Мы миновали мост Фухуан, и Анх настоял, чтобы я дал ему фотоаппарат. Он снял меня сначала на фоне реки, а потом под другим ракурсом – на фоне крепостных стен. Разговаривая со мной, Анх не слишком волновался, однако в его глазах я заметил тревожный блеск. Пока он фотографировал, я заметил:
– Если нас хотят арестовать, то скорее всего выждут, не встретимся ли мы с кем-нибудь еще.
– Вы правы. – Анх возвратил мне аппарат.
– Вы боитесь?
– Не то слово, – улыбнулся вьетнамец. – Но вы же знаете, насколько мы непроницаемы.
Мы шли дальше вдоль реки. Все, что мне требовалось от мистера Анха, чтобы он сообщил мне точное название деревни, ее местонахождение и все остальное, что его просили мне передать. Но он не спешил – может быть, и к лучшему: пусть считают, что мы в самом деле турист и гид.
– Я посещал Калифорнийский университет в Беркли, – объявил Анх.
– А мне казалось, вы хотели удрать от коммунистов, – хмыкнул я.
Он тоже хихикнул.
– Я жил в основном в северной Калифорнии. Но потом взял год и объездил всю Америку. Потрясающая страна.
– А откуда у вас столько денег? – спросил я.
– От вашего правительства.
– Очень любезно с его стороны. И теперь вы возвращаете долг?
Он ответил не сразу.
– Ваше правительство разработало программу... как бы это выразиться... формирования агентов влияния. Вьетнамцев вроде меня, которые обязались вернуться на родину на срок не менее пяти лет.
– Никогда о таком не слышал.
– И не услышите. Но нас тысячи, таких же вьет-кьеу, чьи симпатии больше на стороне Вашингтона, чем Ханоя.
– Понятно. И что вы должны сделать? Устроить революцию?
Анх рассмеялся.
– Надеюсь, что нет. Просто жить и исподволь влиять на умы остальных. Большинство вьет-кьеу – предприниматели, есть, как я, преподаватели, некоторые даже поступили на государственную службу или в армию. Порознь мы ничто. Но благодаря нам всем Ханой не спешит вернуться к социализму и изоляции. Частное предпринимательство, торговля и туризм должны остаться. Понимаете?
– Думаю, что да. И вы вкладываете эти подрывные мысли в головы своих студентов?
– Естественно, не в аудитории. Но они знают, куда обратиться, если хотят услышать правду. Вы знаете, что коммунисты запретили упоминать, что они расстреляли в этом городе три тысячи человек. Все знают. В каждой семье кто-нибудь погиб, но в учебниках об этом ни слова.
– Что ж, мистер Анх, если вам от этого легче, в американских учебниках тоже ничего не говорится о расправе в Хюэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236