– Смотри на меня, сука! Значит, ты мне врала, да?
– Да.
– Говорила, что даже не помнишь, как случайно столкнулась с ним на улице. А сама все это время сосала ему хер. Так, да?
– Да.
– А может быть, у него спид, и ты от него подцепила и заразила меня, сука, а?
Она не ответила.
– Он, может быть, дрючит всех подряд. И коз, и пацанов, и двухдолларовых проституток. И все, что он от них нацеплял, есть теперь и у тебя. Он с тобой резинку надевал?
Она не ответила.
– Сколько раз ты с ним трахалась?
– Тебя интересует, в школе и в колледже или…
– Заткнись! Слушать противно! Убить тебя надо, но ты от меня так легко не отделаешься. За все заплатишь, что делала. Ты и сама это понимаешь, ведь так?
– Да.
– И долго будешь расплачиваться, потому что то, что ты натворила, исправить невозможно. Сейчас, небось, наверняка жалеешь, что все это наделала, а?
Она не ответила.
– Отвечай!
– Да.
– Что «да»?
– Жалею.
– Я думаю. Погоди, ты еще больше пожалеешь. Я тебя отдрессирую так, что ты у меня будешь как та охотничья собака. Будешь выполнять все мои команды, делать только то, что я тебе скажу и когда прикажу, есть только с моего разрешения, станешь валяться у моих ног, лизать мне руки и бегать за мной, не смея поднять головы. Так?
– Да.
– Что «да»?
– Да, сэр.
– То-то. Обращаться я буду с тобой хорошо, хотя после всего, что ты натворила, ты этого не заслуживаешь. Еду будешь получать три раза в сутки, место для спанья у тебя будет теплое, и бить я тебя буду, только когда заслужишь. Так?
– Да, сэр.
Клифф откинулся на спинку кресла и с удовлетворением посмотрел на Энни, все еще стоявшую на коленях, опустив голову и обхватив себя руками. Он улыбнулся.
– Что, холодно?
– Да, сэр.
– Иди сюда, к огню. Только не ногами.
Энни поколебалась, потом на четвереньках добралась до Бакстера и остановилась возле его ноги.
– Садись.
Она села по-собачьи, на четвереньки, повернувшись к нему, но по-прежнему не поднимая головы.
– Посмотри на меня.
Она посмотрела ему в глаза и с удовольствием отметила про себя, что правый глаз у него все еще красный.
– Когда ты с ним спала? И где ?
– У него дома.
– А у нас дома?
– Тоже.
Похоже, Бакстер удивился.
– Мать твою, как это тебе удалось? – спросил он. – Врешь! Не могла ты с ним трахаться у нас дома.
– Как скажешь.
– Знаешь ты кто? Грязная гребаная потаскуха! И обращаться я с тобой буду, как с последней проституткой.
Энни скосила глаза и увидела, что пояс с кобурой лежит на низком столике, справа от его кресла. Ей пришла в голову мысль, что она сможет схватить его, откатиться в сторону и выхватить револьвер прежде, чем он успеет среагировать. Тогда она заставит его заковать самого себя в эти кандалы, а сама убежит. Убраться подальше от него и этого дома – вот единственное, чего ей сейчас хотелось. Стрелять в него она станет только в том случае, если он ее вынудит, – и то постарается ранить его, а не убивать. Она решила дожидаться, пока ей представится удобный момент.
Кит неохотно двинулся в сторону от дома, Билли шел за ним по пятам. Отойдя ярдов на сто от края поляны – то есть ярдов на двести от дома, – они остановились.
Билли уселся на землю, привалившись спиной к сосне, и проговорил:
– С инфракрасным прицелом этот сукин сын мог перестрелять нас как цыплят.
Кит кивнул и посмотрел на Билли, лицо которого было едва различимо в ночной темноте.
– Не хочешь, не оставайся. Иди к машине, – сказал он.
– Слушай, мы же с тобой договорились. Верно?
– Да, но…
– Остынь, Кит. Я понимаю, ты увидел что-то такое, не знаю, что именно, что тебя завело и чего я не видел. Но мне и не нужно ничего видеть. Я его знаю гораздо лучше, чем ты. Я сидел у него в участке.
Кит овладел собой.
– Ну ладно. Спасибо.
– Давай немного посидим здесь. Пусть собаки успокоятся. И Бакстер тоже. Теперь он наш. Мы его прижали. Помнишь, как это говорится?.. Найти, прижать и уничтожить. Разделаться с ним к чертям собачьим, – добавил Билли.
Кит молча кивнул. Может быть, стоило тогда рискнуть и выстрелить. Но выстрелы бывают хорошие и плохие, верные и сомнительные. Этот определенно был бы сомнительным и плохим, и если бы он промахнулся или попал бы Бакстеру в бронежилет, то исправить дело было бы крайне затруднительно. В таких вещах никогда ничего не знаешь заранее. Его в свое время учили, что самая первая возможность, какая предоставляется для выстрела, не обязательно лучшая, но другой может и не быть. И надо молниеносно все взвесить и решать, стрелять ли сразу или удержаться и сделать другую попытку. Если бы он видел или мог предугадать, что Бакстер собирается сделать с Энни… но по крайней мере теперь он знает, что она будет жива до тех пор, пока Бакстер извлекает из ее присутствия хоть какое-то удовлетворение.
– Подонок, – проговорил Кит.
– Да. Даже хуже. Для этого типа еще и слово-то подходящее не придумали.
– Есть у меня такое слово. Труп.
– А что, мне нравится.
Бакстер еще некоторое время продолжал осыпать ее оскорблениями, а Энни, повинуясь его приказанию, продолжала стоять на коленях возле его ноги и смотреть ему в глаза, однако не слушала его и лишь выжидала удобного момента, когда можно будет схватить оружие. Оно лежало не больше чем в четырех футах от нее, но Бакстера надо было чем-то отвлечь.
– Я замерзла, – сказала она. – Можно мне взять одеяло?
– Нет. Морозь свои сиськи. Вот единственное, что тебе можно. – Он сменил тему и спросил: – И со сколькими еще ты трахалась после того, как мы поженились?
– Ни с кем.
– Нечего мне врать. У тебя, голубушка, дырка горячая. Я вижу, как ты на других мужиков смотришь. Только об этом и думаешь, больше ни о чем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93