Идиотская улыбка мгновенно исчезла с лица Стэнсфилда, и одновременно Кит почувствовал, как Чарли стукнул его под столом ногой.
– Как сказал мне Чарли, это обстоятельство не должно повлечь за собой какие-нибудь проблемы, – сообщил Кит Теду Стэнсфилду.
– Н-ну… надеюсь…
– Женщина, о которой идет речь, находится сейчас в процессе развода со своим мужем, – вмешался Чарли.
– Ага…
Кит счел за лучшее оставить слова Чарли без комментариев.
Дверь открылась, и в зал вошел генерал Уоткинс, одетый в штатское, а следом за ним еще один человек, тоже в штатском, в котором Кит сразу же – даже несмотря на то, что прежде они общались друг с другом крайне редко, – узнал полковника Чэндлера.
Чарли встал, Тед Стэнсфилд тоже, хотя как гражданские лица они не обязаны были этого делать. Немного поколебавшись, Кит тоже поднялся, и они обменялись рукопожатиями.
– Хорошо выглядите, Кит, – произнес генерал Уоткинс. – Отдых вам явно пошел на пользу. Как, готовы снова сесть в седло?
– Очень уж болезненным было падение, генерал.
– Тем более надо заново оседлать эту лошадь.
Кит, еще до начала разговора, прекрасно сознавал, что генерал Уоткинс обязательно должен будет высказать нечто подобное; и теперь Кита охватила досада за то, что он сам же своим дурацким ответом дал Уоткинсу возможность вплотную подвести его к необходимости ответить или сказать теперь что-то определенное. Кита охватили сомнения, долго ли он еще сможет отделываться глупостями и уклончивыми ответами прежде, чем его собеседники поймут, что он отказывается от сделанного ему предложения.
– Вы ведь должны помнить Дика Чэндлера, на место которого идете, – обратился к Киту Тед Стэнсфилд. – Полковник Чэндлер переходит на более интересную и ответственную работу в Пентагон.
Два полковника – Лондри и Чэндлер – пожали друг другу руки. У Кита осталось впечатление, что при этом на лице Чэндлера промелькнуло выражение облегчения от того, что ему наконец-то подыскали замену; впрочем, возможно, что Киту это только показалось.
Большинству профессиональных военных, насколько знал Кит, работа в Белом доме бывала не по душе, однако в мирное время трудно было отвертеться от назначения сюда, если его предлагали, не осложнив при этом всю свою дальнейшую карьеру. Во время войны избежать его было проще: всегда можно попроситься на фронт, сказав, что тебя тянет полезть под пули.
В ожидании министра обороны, который должен был вот-вот подойти, все пятеро – генерал Уоткинс, полковники Чэндлер и Лондри, мистер Эйдер и мистер Стэнсфилд – продолжали стоять. Кит обратил внимание, что разговора между ними никак не получалось. Говорить о пустяках в западном крыле Белого дома представлялось им неуместным, а разговор на серьезные темы – такие, например, как неуклонно продолжающееся ухудшение положения на всем пространстве бывшего Советского Союза, – был чреват опасностью угодить в какую-нибудь западню, поскольку любые произнесенные в этих стенах слова могли бы быть истолкованы как официальные и впоследствии оказаться повернутыми против того, кто их произнес. Положение спас Тед Стэнсфилд, начавший рассказывать об одном только что прочитанном им новом распоряжении, которое уточнило некоторые положения одной из более ранних директив, посвященной извечной и больной проблеме: кто кому должен подчиняться и в чем.
Кит перестал слушать и попытался думать о своем, но память автоматически воспроизвела в его сознании схему организационной структуры разведывательных служб. Совет национальной безопасности, в аппарате которого прежде работал Кит, возглавляется помощником президента по вопросам национальной безопасности; в данный момент этот пост занимал Эдвард Ядзински. Судя по всему, полковнику Лондри предлагалось место помощника мистера Ядзински: или его помощника по военным вопросам, или же помощника по связи с разведывательным сообществом и военными ведомствами, включая самого министра обороны, которого они сейчас все и дожидались.
Эта организационная схема, насколько помнил ее Кит, чем-то напоминала схему сложного электронного устройства из разряда тех, что используются на какой-нибудь атомной подводной лодке: она представляла собой множество аккуратных прямоугольников и квадратов, соединенных между собой причудливо извивающимися и нигде не пересекающимися линиями. Но, в отличие от электроники, которая станет работать, только если ее устройство подчинено строгим требованиям науки, организационная структура разведывательного сообщества не подчинялась никаким известным законам науки, природы или самого Господа Бога, но лишь воле человека, зависящей от причуд и прихотей исполнительной власти и от политических столкновений в конгрессе.
Впрочем, оставляя все это в стороне, Кит не видел никаких оснований для присутствия на предстоявшей встрече своего бывшего начальника, генерала Уоткинса, поскольку на схеме организации разведслужб квадратик Уоткинса помещался далеко справа, на 17-й улице, тогда как сам Кит должен был бы оказаться теперь прямо в центре, всего лишь в нескольких креслах от самого большого и главного «бугра». Кит подозревал, однако, что Уоткинса пригласили в порядке своего рода наказания за то, что он позволил отправить полковника Лондри в отставку; разумеется, Уоткинсу тогда приказали это сделать, но генерал должен был бы предвидеть, что спустя всего лишь два месяца президент лично поинтересуется, чем теперь занят полковник Лондри, которого он, как выяснилось, не просто заметил, но помнил по имени. Бедняга Уоткинс!
Конечно, генерал вовсе не должен был извиняться сейчас за то, что указал тогда Лондри на дверь;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93