Он включил торшер и спросил:
– И давно ты уже здесь сидишь?
– Около часа.
– А как ты вошла?
– Взяла ключ в ящике для инструментов на верстаке, он там сто лет лежит.
Она сидела в качалке, одетая в джинсы и свитер. На коленях у нее лежало письмо.
– Я рассчитывала застать тебя дома, – проговорила она, – но тебя не оказалось, и я уже чуть было не уехала, но потом вспомнила про ключ и решила устроить тебе сюрприз.
– Тебе это удалось. – Однако, входя сюда, он каким-то непостижимым образом уже знал, что в гостиной сидит именно она.
– Ты не возражаешь, что я сама вошла?
– Нет.
– У меня до сих пор такое чувство, будто это мой второй дом.
У Кита было совершенно четкое ощущение, что все это происходит во сне, и он старался вспомнить, когда это он успел улечься спать.
– Ты один? – спросила она.
– Да.
– Мне показалось, что ты там с кем-то разговаривал на кухне, вот я и притаилась тут, как мышка.
– Один. Это я сам с собой разговаривал. А где твоя машина?
– В амбаре.
– Умно. А мистер Бакстер где?
– На заседании городского совета.
– А ты сама?
– У тети Луизы.
– Понятно… Ты слышала, о чем я там говорил?
– Ни слова, только интонацию. Ты на что-то сердился?
– Нет, просто сам с собой спорил.
– И кто же победил в споре?
– Добрый ангел.
– Однако вид у тебя озабоченный.
– Это именно потому, что победил добрый ангел.
– Я тоже спорила сама с собой, прежде чем приехать сюда, – улыбнулась она. – Это ведь тебе не случайная встреча на улице.
– Да, верно.
– Оно было адресовано мне, вот я и… – Она подняла с колен письмо.
– Ничего страшного. На марку не придется тратиться.
Она встала и подошла к нему.
– Я тебя понимаю. Честное слово . Ты прав. Невозможно… помнишь то стихотворение, которое нам обоим нравилось? «И пусть ничто нам не вернет те чудесные часы, когда мы лежали на траве, и ту пору цветения – не будем сожалеть о них, а станем черпать в прошлом силу». – Она помолчала, потом добавила: – Думаю, оно нам нравилось потому, что мы верили: нам самими небесами начертано любить друг друга, и эти стихи про нас… – Мгновение поколебавшись, она прильнула к нему, поцеловала его в щеку и сказала: – Прощай, дорогой. – Потом легонько оттолкнула его и направилась к выходу в холл.
Он слышал, как она вышла в кухню, открыла, потом стала закрывать заднюю дверь. Да, надо быть сильным, благородным, мужественным. Но не полным же идиотом! Он развернулся и бросился за ней вдогонку.
– Подожди! – закричал он.
Кит выскочил из двери прямо следом за ней, она обернулась и проговорила:
– Нет, Кит, не надо. Пожалуйста. Ты прав. Ничего не выйдет. Невозможно… слишком все сложно… мы будем только сами морочить себе голову…
– Нет, послушай… мы же должны… нам надо понять… я хочу знать, что случилось… то есть… – Ему никак не удавалось найти нужные слова; в конце концов он просто сказал: – Энни, не можем же мы опять вот так вот взять и разойтись в разные стороны.
Она глубоко вздохнула и ответила:
– Я не могу тут оставаться. Я хочу сказать – на улице.
– Заходи в дом. Пожалуйста.
Она секунду поколебалась, потом вошла на кухню.
– У тебя есть время немного посидеть со мной? – спросил он.
– Да, хорошо… наконец-то мы посидим за чашечкой кофе. А где кофейник?
– Не хочу я никакого кофе. Мне надо что-нибудь выпить. – Он включил небольшую лампочку над мойкой, подошел к буфету и достал из него бутылку виски, что когда-то привез с собой. – Хочешь?
– Нет. И тебе не надо.
– Верно. – Он поставил бутылку на место. – Просто я нервничаю из-за того, что ты сюда приехала.
– Ты нервничаешь? А представляешь, как у меня дрожат колени и колотится сердце.
– И у меня тоже. Хочешь присесть?
– Нет.
– Ну, ладно… послушай, я понимаю, как ты рисковала, приехав сюда…
– Я дважды рисковала, Кит. Во-первых, тем, что меня могли выследить по дороге. А во-вторых, тем, что эта встреча может окончательно разбить мне сердце… Нет, извини, я не должна перекладывать на тебя свои проблемы и трудности.
– Не надо извиняться. Я рад, что ты приехала. Больше чем рад. Слушай, я написал это письмо…
– Не надо ничего объяснять. Я понимаю. Честное слово.
Они постояли так, в противоположных сторонах кухни, молча глядя друг на друга, потом Кит произнес:
– Не так я представлял себе нашу встречу.
– А как ты ее представлял?
Он поколебался, потом подошел и обнял ее.
– Вот так.
Они обнялись и поцеловались – он мгновенно вспомнил и аромат ее волос, и ее поцелуи, и ощущение прижимающегося к нему тела, когда он держал ее в объятиях.
Она слегка отстранилась от него, потом уткнулась лицом ему в плечо. Он понял, что она плачет; ее тело сначала легонько вздрагивало, потом стало сотрясаться в рыданиях. Ей никак не удавалось справиться со слезами – он не знал, что делать, и только все сильнее и сильнее прижимал ее к себе.
Наконец она оторвалась от него, достала из кармана джинсов бумажный платок, вытерла глаза, высморкалась и рассмеялась.
– О Боже… нет, вы только посмотрите… я знала, что именно этим все и кончится… не смейся надо мной.
– Я не смеюсь. – Он вынул свой платок и смахнул у нее со щек слезы. – Господи, как же ты прекрасна.
– Ну конечно. С хлюпающим-то носом. – Она снова высморкалась, потом подняла на него глаза. – Ну что ж… – Она откашлялась, прочищая горло. – Ну что ж, мистер Лондри, рада была повидаться с вами. Не проводите меня до машины?
– Не уезжай.
– Надо.
– Он что, будет звонить к твоей тетке после окончания заседания?
– Да.
– И что же она ему скажет?
– Что я уже выехала домой. Я сказала Клиффу, что телефон в машине не работает, поэтому мне он звонить не станет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104