Кэтрин хотела окликнуть Питера, но передумала.
Через несколько дверей от спальни, на третий этаж квартиры, в мансарду, вела узкая лестница. Взяв из шкафа халат и накинув его на себя, Кэтрин вышла в холл. Она поднялась по лестнице и оказалась перед дверью, сделанной из какого-то пластика. В двери имелось два замка, судя по всему, сложных. Вполне вероятно, что она была оборудована сигнализацией. Поколебавшись немного, Кэтрин повернула ручку двери и толкнула ее. Дверь легко открылась, и Кэтрин остановилась на пороге.
Комната и впрямь напоминала мансарду. Освещение было слабым, но на стенах укреплены были небольшие неоновые светильники, и под каждым находились приборы: телекс, коротковолновый приемник, несколько телевизионных мониторов, компьютер и что-то наподобие полиграфа. В дальнем углу стояло больничное кресло со свисающими с него крепежными ремнями. Глядя на него, Кэтрин почувствовала, как по спине у нее пробежали мурашки.
Она не смогла определить назначение других приборов. Зайдя в комнату, она тихо прикрыла за собой дверь. Как только глаза Кэтрин привыкли к полумраку, она разглядела за столом перед одним из больших приборов какую-то склоненную фигуру. Человек поднялся и повернулся к Кэтрин. Та судорожно сглотнула и попятилась к двери.
— Да?
Кэтрин непроизвольно ойкнула. Это была Ева. Высокая, ширококостная женщина с длинными жесткими волосами. Она двинулась на Кэтрин, но к той уже вернулось самообладание.
— Я просто хотела посмотреть, что здесь такое.
— Мистер Торп вам разрешил? — Ева подошла еще ближе.
— Я никогда его не спрашивала.
— Думаю, вам здесь нечего делать. — Ева приблизилась вплотную к Кэтрин, которой пришлось посмотреть вверх, чтобы увидеть глаза польки. Она чувствовала себя застигнутой врасплох. Ей пришлось плотно обхватить себя руками, чтобы не распахнулся халат. Кэтрин собралась с духом:
— А вам?
— Я здесь работаю. На мистера Торпа. И не таким образом, как вы…
— Что вы себе позволяете?
— Извините… Мой английский… Видимо, мои слова прозвучали…
— Всего хорошего. — Кэтрин собрала всю волю в кулак и повернулась к Еве спиной. Она потянулась к дверной ручке, опасаясь, что ее остановят. Но этого не произошло. Кэтрин открыла дверь и вышла на лестничную площадку.
Ева последовала за ней. Она достала из кармана передника ключи и быстро закрыла дверь на оба замка. Затем догнала Кэтрин на лестнице.
— Вам не следовало заходить в эту комнату.
Кэтрин не ответила. Она продолжала спускаться нарочито медленно.
— Существование этой комнаты — секрет. Государственная тайна. Разве мистер Торп вам не говорил об этом?
Кэтрин снова ничего не сказала. Она дошла до балкона и повернулась к Еве. Та стояла, возвышаясь над американкой почти на голову. Кэтрин непроизвольно приняла оборонительную позу. Судя по всему, Ева поняла это. По ее тонким губам пробежало подобие улыбки. Голосом учителя, выговаривающего нашкодившему ученику, она сказала:
— В моей стране вас расстреляли бы за шпионаж.
— Сейчас мы не в вашей, а в моей стране.
Ева, казалось, на секунду задумалась:
— Да. Но я обязана доложить.
— Делайте, черт возьми, все, что вам угодно. — Кэтрин быстро прошла мимо польки в свою спальню. Она закрыла дверь, посмотрела в глазок и очень близко от себя увидела лицо экономки, уставившейся на дверь спальни. Немного подумав, Кэтрин с силой щелкнула задвижкой.
Кэтрин села на краешек кровати. Она была в ярости. Как ее унизили! Никогда больше она не будет заниматься любовью в этой квартире. А лучше всего, если ноги ее больше здесь не будет. Взгляд Кэтрин остановился на бутылке «Принцесса Гави», стоящей на ночном столике. Она зубами вытащила пробку, налила вино в бокал с тонкой ножкой и залпом осушила его, затем опустилась в шезлонг и закрыла глаза. Нужно все обдумать. Нет, пожалуй, не приходить сюда вообще — это уж слишком. В конце концов, Питеру-то она может доверять. Кроме того, ее разбирает любопытство. Ведь намекал же ей О'Брайен, что находит самого Питера и то, чем он занимается, немного странным.
Нет, ко всему этому должен быть ключ. Главный ключ, открывающий все двери, все замки, все сейфы. А там, внутри, — тайны и шифры, останки людей и скандалы. Создается такое впечатление, что об этом ключе известно всем: О'Брайену, Питеру, Джеймсу Аллертону, сестре Энн, ее жениху Николасу Уэсту… О нем известно ее отцу, известно полковнику Карбури. Эта тайна похожа на семейный секрет, о котором взрослые ничего не говорят детям, но те все равно на эмоциональном уровне ощущают факт его существования. Сегодня вечером будет семейный совет, и сегодня маленькая Кейт обо всем узнает.
15
Питер Торп вошел в бар, расположенный на втором этаже «Университетского клуба», и подошел к стойке.
— Добрый вечер, Дональд.
— Добрый вечер, мистер Торп, — улыбнулся бармен.
— Извините за случившееся.
— Что вы, нет проблем.
— Помню, я смотрел на себя вон в то зеркало… И вдруг почувствовал, что меня подхватило страшным ураганом… Правда, другие посетители этого урагана не заметили.
Бармен рассмеялся:
— Что будете пить?
— Только минеральную.
Бармен опять рассмеялся и налил в стакан «Перье». Торп подтянул к себе «Таймс» и пробежал глазами по заголовкам.
— Боже мой, сколько убийств в этом городе! Ужасно.
— Да. Но в большинстве случаев и убийцы, и жертвы — знакомые люди. Вы знали это? Кстати, в основном это всякие «банджос» и «бонгос».
— «Банджос» и «бонгос»?
Дональд усмехнулся, протирая стакан.
— Ага. — Он взглянул на помощника официанта, убирающего грязную посуду. У того была явно латиноамериканская внешность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174