Но вместо этого он вдруг передал свой стакан Абрамсу:
— Пожалуйста, поставьте на место.
Жена ван Дорна одобряюще похлопала его по руке, как бы в награду за хороший поступок. Судя по всему, сам ван Дорн тоже был доволен, что удержался от соблазна приехать на ужин с солидно растраченными возможностями.
Однако в выражении его лица было все же нечто такое, что не соответствовало образу рубахи-парня, каким он хотел казаться. Абрамс видел это «нечто» в глазах ван Дорна, в его манере вести себя наедине с О'Брайеном. Патрик О'Брайен не выносил дураков, а ван Дорн дураком определенно не был. Он входил в тот узкий внутренний круг фирмы, который Абрамс называл «теневым». Это была еще одна фирма «О'Брайен, Кимберли и Роуз». Она руководила источниками информации и имела свою шифрованную телексную связь. Джордж ван Дорн, один из немногих, имел доступ к комнате с табличкой «Архив».
Абрамс зажег сигарету. Он считал, что хорошо разгадывает тайны. В этом был смысл его работы и его жизни. От самих тайн он не уставал никогда — он уставал от ответов на вопросы. Эти ответы, как правило, оказывались неинтересными, разочаровывающими и банальными.
Если у Абрамса, как у детектива, и был недостаток, то он заключался в стремлении Тони воображать, что в конце каждого дела обязательно должно открыться что-то интересное и захватывающее, но мотивация человеческих поступков всегда была удручающе проста.
И все же он несся по следу, ожидая ободряющего поглаживания по голове, втайне надеясь на то, что зверь будет покрупнее и, загнанный в ловушку, начнет бороться с ним с такой же изобретательностью, с какой уходил от погони. Тони Абрамс всегда мечтал о крупной дичи.
Если проанализировать все данные, которые он собрал об этой фирме, особенно после первого мая, то возникают определенные подозрения, правда, косвенные и с трудом складывающиеся в общую картину. Машина замедлила ход, приближаясь к Штабу. Абрамс затушил сигарету в пепельнице. Сегодня вечером, вероятно, завеса тайны приоткроется. А в понедельник, День поминовения, когда Тони будет в русском особняке, он получит ответы на некоторые вопросы.
Водитель вышел и открыл заднюю дверцу.
Джордж ван Дорн объявил:
— Последняя остановка.
Абрамс выбрался из машины первым и пошел по дорожке, ведущей к зданию. У него было предчувствие, что дело Карбури не очередное случайное задание фирмы О'Брайена, а составная часть большой тайны.
Карбури, «О'Брайен и компания», эти люди с Тридцать шестой улицы, УСС, Кэтрин Кимберли, Глен-Коув, намеки О'Брайена насчет чьих-то планов стереть Уолл-стрит с лица земли… Какая-то пестрая беспорядочная мозаика. Но Тони был уверен, что, если начать поворачивать ее по определенным правилам, все ее кусочки станут быстро складываться в нужную картинку.
14
Катрин аккуратно упаковала свою верхнюю одежду в чемодан. Бежевая комната для гостей все-таки отдавала каким-то запустением. И вообще вся квартира, пусть и роскошная, производила неуютное впечатление. У Кэтрин оставалось несколько минут перед тем, как начать одеваться к ужину. Она, обнаженная, легла в кровать, потянулась и зевнула.
Квартира и мебель принадлежали приемному отцу Питера Торпа — Джеймсу Аллертону. Покойная мать Питера, Бетти, обставила квартиру еще до войны. Здесь было много антиквариата, а также оригинальных вещей, которые с течением времени тоже становились антиквариатом. На стенах висели подлинники Тернера, купленные в тридцатые годы, когда он был не в моде, а мир был не при деньгах. Имелись здесь скульптурные работы Родена и шикарные гобелены. Стоимость всего этого, вероятно, превышала миллионы долларов. Но, насколько знала Кэтрин, из квартиры, несмотря на поток постояльцев, никогда не пропала ни одна вещь, даже самое простенькое полотенце, поскольку квартирой пользовались лишь люди, имеющие отношение к одной и той же организации.
Кэтрин подумала об экономке Еве, польке лет пятидесяти. Похоже было, что обслуживающий персонал в квартире периодически менялся вместе с изменениями в политических системах, происходившими в отдаленных странах. В последние годы здесь перебывало несколько полек. До этого были экономки из стран Юго-Восточной Азии. А еще раньше работали венгерки, кубинки, чешки. Как полагала Кэтрин, это были люди, сделавшие свой политический и моральный выбор в пользу противоположной системы. На родине они считались предательницами. Впрочем, им не доверяли полностью никакие спецслужбы, но организация была им чем-то обязана и платила долги. Зачастую эти женщины ничего не умели, и хозяйством занимались приходящие уборщицы и горничные, а экономки в основном писали какие-то отчеты и следили за гостями. Каждый раз, когда Кэтрин выходила из лифта, у нее сразу же возникало ощущение, будто ее разглядывают в увеличительное стекло. Кэтрин подошла к туалетному столику и поправила макияж, затем посмотрела на себя в настенное зеркало. Волосы у нее были растрепаны, а на шее красовалась небольшая царапина — результат страстных объятий с Питером.
Кэтрин не любила эту квартиру, но понимала, что сейчас ей другого в отношениях с Питером не дано. В конце концов, ее не касалось то, что происходило здесь в ее отсутствие. Это имело отношение к национальной безопасности. Хотя, как сказать… Она подумала о третьем этаже.
В ванной Кэтрин открыла шкафчик, достала оттуда бутылочку с антисептиком, ватку и протерла ранку на шее.
Кэтрин услышала, как хлопнула входная дверь, и быстро прошла в спальню. Посмотрев в глазок, она увидела Питера Торпа, в вечернем костюме, быстро спускающегося по лестнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174