И когда я работал в полиции, то тоже часто там бывал. Несколько раз в форме, а последние годы — в штатском.
О'Брайен немного помолчал и сказал:
— Посмотрите вон туда. Финансовый центр Америки, а по сути — и всего мира. Какой, по вашему мнению, будет эффект от небольшого ядерного взрыва на Уолл-стрит?
— Может остановить биржу на пять минут.
— Мне хотелось бы услышать серьезный ответ.
Абрамс закурил и сказал:
— Сотни тысяч убитых.
О'Брайен кивнул и добавил:
— Лучшие финансовые умы нации просто испарятся. Это будет экономический крах для миллионов, хаос и паника.
— Весьма возможно.
— Это приведет к социальному взрыву, беспорядкам, насилию, политической нестабильности.
— Почему мы вдруг заговорили о ядерном взрыве на Уолл-стрит, мистер О'Брайен?
— Просто неожиданная мысль в счастливый день Первого мая. Экстраполяция образа одетого в черное маленького анархиста или коммуниста, швыряющего круглую бомбу с зажженным фитилем.
О'Брайен достал металлическую флягу, отвинтил крышку и, налив в нее немного, выпил.
— У меня простуда.
— Выглядите вы вполне здоровым.
Тот засмеялся:
— Я, по идее, должен быть у Джорджа ван Дорна на Лонг-Айленде. Если он все-таки меня достанет, то в таком случае у меня простуда.
Быть соучастником маленького обмана, объектом которого к тому же является Джордж ван Дорн, партнер О'Брайена, означало возможность участия в более крупных жульничествах.
О'Брайен наполнил крышку вновь и протянул ее Абрамсу:
— Коньяк. Очень хороший.
Абрамс выпил и вернул крышку. О'Брайен выпил еще раз и спрятал флягу. Он, казалось, был погружен в свои мысли.
— Информация. Наша цивилизация держится исключительно на информации. Ее обработке, хранении, изъятии и распространении. Мы дошли до той точки в развитии, когда уже не можем функционировать, как общество, без всех этих миллиардов бит информации. Подумайте только: операции с акциями и ценными бумагами, сделки по купле-продаже товаров, металла, учет банковских чеков и ведение текущих банковских счетов, международная перекачка капитала, деятельность транснациональных корпораций… И практически всем этим заправляют вон там. — Он кивком указал в пространство перед собой. — Представьте себе, как миллионы людей пытаются доказать, сколько они потеряли. Мы просто превратимся в нацию нищих.
— Мы вновь говорим о возможных последствиях ядерного взрыва на Уолл-стрит? — спросил Абрамс.
— Может быть.
О'Брайен прошел вдоль края крыши и остановился у перил с восточной стороны площадки обозрения. Он посмотрел вниз, на комплекс Рокфеллеровского центра.
— Фантастическое место. Вы знаете, что площадь садов на крышах этих зданий около четырех гектаров?
Абрамс подошел к нему.
— Нет, не знал.
— Но это факт, и сей факт будет стоить вам еще двадцать пять центов.
О'Брайен взял у Абрамса монетку и опустил в другой аппарат обозрения. Он приблизил лицо к окулярам, развернул аппарат и навел на резкость.
— Глен-Коув отсюда милях в двадцати пяти, и это совершенно иной мир. Я стараюсь рассмотреть пиротехнику ван Дорна.
— Пиротехнику?
— Это длинная история, Абрамс. Суть в том, что ван Дорн, живущий рядом с русскими, якобы изводит их. Вы могли прочитать об этом в газетах.
— Да, припоминаю.
— Они собираются возбудить против него дело в суде графства Нассау. — О'Брайен опять повернул аппарат. — И собираются нанять местных адвокатов. Вот, посмотрите.
— На местных адвокатов?
— Нет, мистер Абрамс. На Глен-Коув.
Абрамс нагнулся к аппарату и навел на резкость. Равнинные районы Хэмпстед-Плэйнс мягко переходили в холмистую северную оконечность Лонг-Айленда, где царили богатство и комфорт для избранных. Хотя на таком расстоянии разглядеть мелкие детали было трудно, Абрамс был согласен с О'Брайеном, что Глен-Коув — это другой мир.
— Что-то я не вижу фейерверков.
— Как не увидите и разрывающихся в воздухе бомб, и нашего национального флага над домом ван Дорна, но, уверяю вас, он там.
Абрамс, выпрямившись, посмотрел на часы.
— Что же, даже Дракуле понадобился хороший адвокат, — произнес О'Брайен. — Бедный Джонатан Харкер! Он неожиданно для себя понял, что если вас приглашают в мрачный замок, то могут возникнуть проблемы с тем, как оттуда выбраться.
Абрамс понимал, что сама по себе возможность постоять с боссом на крыше здания очень многое для него значила, но его начинали раздражать странные зигзаги в рассуждениях О'Брайена.
— Я вас не очень понимаю, — проворчал он.
— В моей фирме всего несколько сотрудников, которые осмеливаются в этом признаться. Обычно все улыбаются и кивают, дожидаясь, пока я подойду к делу.
Абрамс прислонился спиной к перилам. Несколько туристов еще бродили по крыше. Небо порозовело, и вид с крыши открывался просто великолепный.
О'Брайен снова приник к трубе обозрения, но раздался щелчок.
— Черт, у вас не найдется еще одной монеты?
— Нет.
О'Брайен возвращался обратно тем же путем, которым они пришли сюда. Абрамс шел рядом.
— Видите ли, дело в том, что в конце этого месяца я, вероятно, вас уволю. Вас примут на работу в адвокатскую фирму графства Нассау «Эдвардс и Стайлер». Они представляют интересы русских в тяжбе с ван Дорном, — сказал О'Брайен.
— Эта затея с моим переходом на новую работу выглядит не очень этично. Ведь в настоящее время я работаю на вас и, следовательно, на ван Дорна.
— В конце концов русские уступят просьбе «Эдвардс и Стайлер» о посещении дачи миссии, когда ван Дорн особенно разойдется. Сегодня они отказались допустить представителей конторы на свою территорию, но могут согласиться во время проведения ван Дорном очередной вечеринки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174