Она сказала более тихим голосом:
— Хорошо. Прикажите детективам находиться поблизости от него все время, пока он не придет на вечер.
— Честно говоря, я уже сделал это.
— Отлично. Тогда до встречи в Штабе.
— Хорошо. — Он повесил трубку. Кэтрин села в кровати, скрестив свои длинные ноги.
Торп закончил приседания.
— Кто это был?
— Тони Абрамс.
— А-а, суперсыщик. — Он начал отжиматься. — Я как-то встречался с ним, помнишь?
— Ты был с ним груб.
— Я извинюсь перед ним при случае.
— Хорошо. Этот случай представится сегодня вечером.
Торп замер.
— О Боже, Кейт! Ты что, пригласила его?
— А почему бы нет?
— Он не вписывается в эту компанию. Ему там будет не по себе.
Она не ответила. Торп перевернулся на спину и начал делать упражнения для живота и ног. Кэтрин смотрела на него. Все-таки чувствовалось в нем что-то эксгибиционистское. Вообще Питер был полон какой-то животной энергии. Он напоминал прирученного тигренка: вроде играет и ласкается, но потенциально очень опасен. Питер, конечно, сложный, даже несколько загадочный человек. Но ведь шпионы, как и актеры, должны уметь перевоплощаться. Для Кэтрин существовал Питер Торп, которого она любила, и Питер Торп, который чем-то ей не нравился.
«Но дело в том, — подумала она, — что ни с тем ни с другим я никогда не скучаю». Она натянула на себя простыню.
— Ты по-прежнему состоишь членом «Университетского клуба»?
Питер сел и почесал затылок, будто силясь что-то вспомнить.
— Да, я был членом этого клуба… Еще четыре дня назад. Понимаешь, в понедельник…
— Напился или непристойно себя вел?
— Не помню. Помню только, что мне что-то мешало на лице и я пытался это убрать. Но это что-то оказалось полом.
Она улыбнулась и вновь посмотрела на часы.
— Надо собираться.
Питер подошел к кровати, положил руки ей на плечи и слегка навис над ней.
— Что происходит, Кейт?
Кэтрин поднырнула ему под руку и быстро встала.
— Это тебя не касается.
— Я могу помочь?
Она присела у камина и щелкнула выключателем газовой горелки. Голубое пламя зазмеилось вокруг искусственных бревен, сделанных из вулканической породы.
— Здесь всегда так много света. Зачем это?
— Чтобы лучше видеть тебя, дорогая. — Питер подошел к стене и повернул регулятор.
В комнате стало темно. Только мерцало пламя в камине. Он сменил кассету в стереосистеме, поставил записи Вилли Нельсона, налил в стаканы мартини и присел рядом с Кэтрин на корточки, глядя на огонь. Тепло камина согрело их обнаженные тела, а отблески пламени высветили полные груди Кэтрин и ее тонко обрисованные скулы. Некоторое время они молчали. Потом Кэтрин спросила:
— Ты знаешь некоего полковника Карбури?
Он повернулся к ней.
— Карбури?
— Да. — Она посмотрела Питеру в глаза.
— Ну… Немного. Он друг моего отца. Англичанин, правильно? А в чем дело, Кейт?
Кэтрин допила свой мартини, встала и подошла к шкафу. Она достала из сумочки письмо леди Уингэйт и вернулась к камину, протянув письмо Питеру, но не отдавая его.
— Я дам тебе прочесть это письмо при том условии, что ты не будешь ни с кем обсуждать его содержание. Ни с коллегами, ни даже с отцом. Если ты согласишься на это условие, то потом поймешь, почему я его выдвигаю.
Питер протянул руку, и Кэтрин передала ему письмо. Торп развернул листки и стал читать при свете камина. Он несколько раз подносил к губам стакан с мартини, однако не отрывал глаз от письма.
Наконец он поднял взгляд на Кэтрин и вернул ей странички.
— Где дневник?
— Его мне должны передать. Что ты думаешь обо всем этом, Питер?
Торп, вставая, пожал плечами. Он нащупал пачку сигарет, лежавшую на каминной полке, и достал одну, стоя спиной к Кэтрин.
— Это интересно.
Она подошла к нему и вгляделась в его красивое лицо. Питер казался более взволнованным, чем это можно было понять из его слов. Он произнес:
— Кейт, бедная. Наверное, это так тяжело, через столько лет…
— Да, в том, что касается лично меня. Но меня еще больше расстраивает все остальное.
— Правда? Ты совсем не знала своего отца.
Она погладила Питера по щеке и повернула его лицом к себе.
— Ты знаешь что-нибудь об этом деле?
— Нет. Но я правильно понял из твоего телефонного разговора с Абрамсом, что Карбури будет сегодня на вечере? Наверное, там он и отдаст тебе дневник?
— Да. Он приходил сегодня в контору без предварительной договоренности. Сказал, что приехал прямо из аэропорта. Но я полагаю, что он здесь со среды. Как бы то ни было, мы поговорили, и он отдал мне письмо. Он сказал, что передаст дневник сегодня вечером.
Торп медленно кивнул.
— Странно… Я имею в виду, странно, что Карбури приехал в Нью-Йорк, чтобы присутствовать на церемонии награждения ветеранов, в том числе и моего отца, а отец о его приезде ничего не знает.
— Может быть, и знает. Ведь вы же не все рассказываете друг другу.
Торп, казалось, не заметил ее слов. Он сел на диван и зажег сигарету, глубоко задумавшись. Его настроение заметно изменилось. Кэтрин хотелось думать, что он просто беспокоится о ней. Но она хорошо знала, что это не в характере Питера.
— Ты правильно сделала, что послала следить за ним, — сказал Торп.
Кэтрин оставила комплимент без ответа.
— Ты думаешь, это действительно серьезно? — спросила она. — Как сказано в письме, последствия могут быть ужасны.
— Вполне возможно. Я бы хотел взглянуть на этот дневник.
Она собрала свою одежду и направилась к двери.
— Мои вещи уже прибыли?
Торп рассеянно кивнул:
— Да-да. Ева все разложила в бежевой комнате.
Кэтрин остановилась.
— А где она?
— Кто, Ева? — Питер пожал плечами. — Куда-то ушла.
Неожиданно он на секунду вышел из задумчивого состояния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174