— Ну вот, — раздраженно проговорила Роберта Шпигель. — Когда мы выяснили, какими стали бескомпромиссными болванами, давайте начинать переговоры.
Комиссар Рурк обратился к Шрёдеру:
— Вот что, Берт, надо прежде всего затянуть переговоры с ними. Они подключили к этому делу Красный Крест и Амнистию, так что обмануть их будет не так-то просто. Вы должны быть очень… очень… — Рурк не мог найти подходящего слова и повернулся к капитану Беллини, который до сих пор помалкивал: — Капитан, в неблагоприятной обстановке Берт не может вести переговоры. Как вы считаете, ваше подразделение готово пойти на штурм в нужный момент?..
Беллини неловко поерзал на стульчике, с трудом вмещавшем его массивное тело. Иссиня-черная щетина придавала его лицу грубоватость, под глазами у него набрякли мешки.
— Так точно, сэр. Когда будет нужно, мы будем готовы.
Шрёдер потянулся к телефону.
— Хорошо. Теперь я знаю, кто есть кто и ваши мнения и советы. Верно?
Вместо ответа раздался голос епископа Доунса:
— Можно и мне кое-что сказать?
Все посмотрели на него. Шрёдер положил трубку на место, улыбнулся и благосклонно кивнул. Доунс тихо заговорил:
— Никто не сказал и слова о заложниках. Или о соборе. — В комнате мгновенно воцарилась тишина, а епископ так же негромко продолжал: — Если, как я понимаю, ваша первейшая обязанность — безопасность заложников и если вы хотите довести эту мысль до своего начальства и до тех, кто находится в соборе, то я не понимаю, почему не может быть компромисса. — Доунс медленно обвел взглядом комнату.
Никто не решился объяснить епископу реальность международной дипломатии. Молчание нарушил Шрёдер:
— На своей службе, монсеньер, я не потерял еще ни одного заложника и ни одного здания. Но должен сказать, что нередко становится возможным достичь желаемого, ничего не давая взамен.
— Да… простите… я не понимаю этого, — еле слышно пробормотал епископ.
— По сути дела, — уверенно продолжал Шрёдер, — я намерен действовать более тонко, чем вы предлагаете. Подождите немного и вы увидите, как это делается. — Он взял телефонную трубку и стал ждать, когда откликнется телефонистка на коммутаторе. Еще раз посмотрев вокруг, он сказал: — Не переживайте, если вам покажется, что он выиграл несколько начальных раундов. Пусть они считают, что ведут в счете. До восхода солнца они протянут ноги. Вам приходилось когда-нибудь ловить акул? Кажется, что вот-вот вы вытащите ее из воды, и тут же приходится отпускать леску. — Оператор откликнулась, и Шрёдер попросил: — Соедините меня с хорами собора.
В трубке что-то щелкнуло. Шрёдер положил локти на стол и стал ждать. В комнате повисла тишина. Все замерли.
Глава 25
Губернатор Доул положил телефонную трубку и оглядел переполненный внешний кабинет епископа. Люди обступили только что установленные телефоны и отталкивали друг друга, пытаясь поскорее схватить трубку, а густые облака сизого дыма неподвижно зависли над элегантной мебелью в просторном помещении. Все это походило на атмосферу в отелях в предвыборную ночь и напомнило Доулу о следующих приближающихся выборах. Среди толпящихся он заметил мэра Клайна. Тот беседовал с представителями администрации города и офицерами полиции. Подойдя к мэру, Доул крепко пожал его руку и проговорил:
— Мюррей, мне нужно поговорить с тобой.
Мэр, подталкиваемый массивным губернатором, с трудом протиснулся сквозь толпу в коридор и поднялся на верхнюю площадку лестницы, ведущей в личные апартаменты священнослужителей. Увернувшись от объятий Доула, мэр торопливо заговорил:
— Что это, Боб? Нужно что-то делать.
— Я только что звонил в Олбани. Там опасаются массовых волнений.
— Не думаю, что в Олбани достаточно народу, чтобы устроить бунт.
— Не в Олбани, а здесь. На Манхэттене. Эта толпа, что бушует снаружи, может снова взорваться… а учитывая всех поддавших…
Мэр улыбнулся:
— Ну, чем этот вечер празднования дня святого Патрика отличается от всех других вечеров поминовения этого святого?
— Перестань, Мюррей, сейчас не время для шуток. Захват собора может стать прелюдией к крупному гражданскому бунту. По-моему, ты должен объявить комендантский час.
— Комендантский час? Ты с ума сошел? В то время как час пик еще не кончился, и в Манхэттене не рассосались транспортные потоки?
— Объяви его попозже. — Доул беспокойно огляделся по сторонам и понизил голос. — Мои аналитики из Олбани говорят, что единственное, что охлаждает происходящее, — это снег. Когда снегопад закончится, бары опустеют, и тогда жди беды…
Мэр посмотрел на него скептически:
— Мне наплевать, что говорят твои аналитики в Олбани. Господи! Это же день святого Патрика в Нью-Йорке. Здесь только что закончилась самая огромная манифестация в мире, исключая разве первомайский парад в Москве. И только начинаются самые большие семейные празднества в Нью-Йорке, а может быть, и во всей Америке. Люди готовятся к этому дню весь год. Только в центре города находится более миллиона людей, переполнены все бары, рестораны, а еще не забывай про домашние посиделки. В этот вечер будет съедено и выпито в несколько раз больше продуктов и спиртного, чем в любой другой вечер целого года. Если я объявлю комендантский час, Ассоциация владельцев ресторанов разорвет меня на куски. Они тогда выльют все невыпитое пиво на каток Рокфеллеровского центра и утопят меня в этом море. Черт побери, сам возьми и попытайся ввести сегодня комендантский час.
— Но… ведь…
— А тут еще религиозные фанатики… Чего ты добиваешься? Чтобы мэр из евреев отменил день святого Патрика? Да мне легче отменить Рождество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191