Построены они еще в 20-х и 30-х годах, когда офицеры слыли джентльменами, их было не много, и все они жили на территории части.
Времена меняются, офицерские штаты раздуты сверх всякой потребности в них, и возможности правительства обеспечить каждого офицера домом, конем и денщиком ограничены. Но высокие чины при желании по-прежнему получали там дома. Очевидно, полковник Фаулер считал, что солдат — он и есть солдат и должен находиться в расположении своей части. Миссис Фаулер, наверное, тоже предпочитала Форт-Хадли. Не то чтобы Мидленд был бастионом старого Юга с его определенным отношением к черным, нет — на город повлияла давняя близость к базе. Но Бетани-Хилл, который иногда называют полковничьим гетто, вероятно, удобнее в житейском плане, чем в подобных кварталах в городе.
Единственный недостаток Бетани-Хилл в том, что сравнительно недалеко от него располагаются стрельбища. Первое находилось милях в пяти к югу, и я догадывался, что во время ночных огневых занятий на Бетани-Хилл были слышны выстрелы. Но для старых служак пехотинцев стрельба все равно что колыбельная.
Из своей комнаты вышла Синтия. Она была в шелковой зеленой блузке и коричневой юбке.
— Ты хорошо сегодня выглядишь, — заметил я.
— Спасибо. Как долго нам придется лицезреть синюю форму?
— Считай ее обязательной на всю неделю. А все же макияж не скрывает темные круги у тебя под глазами. И глаза тоже покрасневшие.
— Мне бы отоспаться, и все пройдет. Тебе бы тоже попозже родиться.
— Ты, кажется, не в духе?
— Есть немного, прости... Не самые лучшие условия для того, чтобы возобновить нашу дружбу.
— Не самые, и все же мы немного приблизились к этому.
Дом полковника Фаулера представлял внушительное кирпичное строение со стандартными дверями и ставнями. У дома стояли фордовский полуфургон и джип «Чероки». Старшему офицерскому составу не обязательно иметь автомашины отечественного производства, хотя ничего плохого я в этом не вижу.
Мы припарковали «мустанг» на улице и пошли по дорожке к дому. В семь утра здесь, на холме, было прохладно, но косые лучи солнца обещали еще один жаркий день.
— Полковники, у которых достаточно заслуг и времени, чтобы стать генералами, болезненно реагируют на проблемы, мешающие их продвижению. Фаулер и Кент тоже к ним относятся, — сказал я.
— В каждой проблеме есть свои возможности.
— Да, но иногда проблема становится неразрешимой. У Кента, например, карьера кончилась.
Было ровно семь часов утра, я постучал в дом.
Дверь отперла миловидная черная дама в летнем платье цвета морской волны. Она натянуто улыбалась. Я хотел представиться, но она опередила меня:
— Мисс Санхилл и мистер Бреннер, если не ошибаюсь?
— Да, мэм. — Я готов был простить ей, что она первым назвала явно более молодого и стоящего ниже по званию уорент-офицера.
Гражданские, даже полковничьи супруги, вечно путают, да и различие в званиях среди уорент-офицеров все равно что девственность у проституток.
После секундного замешательства миссис Фаулер повела нас по просторному коридору.
— У вас прекрасный дом, — заметила Синтия.
— Благодарю вас.
— Вы хорошо знали капитана Кемпбелл? — не отставала Синтия.
— О нет... не очень...
Странный ответ. Как могла жена адъютанта генерала Кемпбелла не знать его дочь? Миссис Фаулер была растеряна, нервничала, если забыла маленькие светские условности, которые должны быть второй натурой у полковничьих жен.
— Вы видели миссис Кемпбелл после трагедии? — спросил я.
— Миссис Кемпбелл? Нет... Я была... слишком потрясена.
Наверное, все-таки не так потрясена, как ее мать. Странно, что она не нанесла визит с выражением соболезнования.
Я хотел задать еще один вопрос, но мы уже ступили в застекленную веранду на задней стороне дома, где нас ждал полковник Фаулер. Он был одет по форме, пуговица на вороте рубашки застегнута, галстук аккуратно повязан, правда, куртка висела на стуле. Полковник разговаривал по телефону; увидев нас, он сделал знак рукой, и мы сели в плетеные кресла за небольшим столом.
Военные в Штатах являются последним, пожалуй, оплотом определенных обычаев: ответственности, долга и хороших манер. В случае необходимости вы можете обратиться к шестисотстраничному пособию для офицеров, где подробно объясняется, что такое жизнь и как с ней бороться, поэтому малейший непорядок вызывает растерянность.
Миссис Фаулер, извинившись, вышла. Полковник выслушал своего телефонного собеседника, потом сказал:
— Хорошо, сэр. Я им передам. — Положив трубку, он обратился к нам: — Доброе утро.
— Доброе утро, полковник.
— Кофе?
— Если можно.
Он налил две чашки, показал на сахар и без лишних слов начал:
— Я редко сталкивался с дискриминацией в армии. От имени других национальных меньшинств я имею право заявить, что принадлежность к той или иной расе не является препятствием в армии и продвижению по службе. Среди рядового состава иногда возникают проблемы на расовой почве, но систематической расовой дискриминации не существует.
Я пока не улавливал, к чему он клонит, и положил в чашку сахару.
Полковник обратился к Синтии:
— Вам случалось испытывать дискриминацию по признаку пола?
Поколебавшись, Синтия ответила:
— Пожалуй... несколько раз.
— Вам приходилось подвергаться домогательствам?
— Да.
— Вы были когда-нибудь объектом недостойных намеков, слухов, сплетен, клеветы?
— Кажется, была... один раз.
Полковник Фаулер кивнул:
— Ну вот видите. У меня, черного мужчины, меньше проблем, чем у вас, белой женщины.
— Мне известно, что в армии косо глядят на женщин-военнослужащих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142