Или сразу же обратились в ФБР. К счастью, вы оба были здесь. — Он обратился ко мне: — Мы и раньше работали с вами, и я знал, что вы подходящая кандидатура. — Помолчав, Кент добавил: — Завтра в полдень вас отстраняют от дела. Но знаете, мне кажется, вы его к полудню завершите.
Мы посидели минуту-две молча, вертя в руках соломинки и салфетки. Мы с Синтией прикидывали, не убийца ли с нами за столом, а Кент грустно размышлял о крахе своей карьеры — это по меньшей мере — и, вероятно, ломал голову над тем, что бы сказать нам такое, что заставило бы нас убраться с базы до завтрашнего полудня.
Иных надо постоянно легонько подталкивать, поэтому я сказал Кенту:
— Билл, может быть, прогуляемся? Или зайдем в ваш кабинет? Есть разговор...
Он покачал головой, поднялся с места.
— Мне надо идти... Ну что ж... Надеюсь, эти мясники в морге не слишком ее обезобразили и гроб будет открыт. Хочу увидеть ее еще раз... У меня даже фотографии нет. От романов на стороне не много сувениров остается. — Кент печально усмехнулся.
На самом же деле «сувениров» было ползала. Мы с Синтией тоже встали, и я сказал:
— Пока никто не додумался, возьмите в качестве сувенира ее вербовочный плакат. За ними скоро будут гоняться.
— Наверное.
— Спасибо за выпивку.
Кент круто повернулся и пошел к выходу.
Глядя ему вслед, Синтия промолвила:
— Кент, надо думать, страшно расстроен неизбежным уходом из армии, предстоящим бесчестьем, сломанной семейной жизнью и смертью женщины, которую любил. Может быть, мы видим человека, охваченного горем. Или же... он и есть убийца.
— Трудно судить о человеке, которому приходится пройти через все это. И все-таки в его глазах есть что-то такое... У них собственный язык, идущий из глубины души. Они говорят о любви, несчастье, ненависти, о вине и невиновности. Глаза говорят правду, даже когда человек лжет.
— Да, глаза не обманут.
Мы долго молчали.
— Итак? — спросила Синтия.
Я посмотрел на нее, она не отвела взгляд, словно проверяла верность только что сказанного, и мы, не проронив ни слова, молча согласились, что Билл Кент — тот, кого мы ищем.
Глава 31
Мы не стали ужинать и выехали на Райфл-Рендж-роуд, чтобы попасть в Джордан-Филдз. Как и говорил Кент, на шоссе был установлен проверочный пост. Нам пришлось остановиться и предъявить документы. У выезда на Джордан-Филдз охрана тоже потребовала бумаги. На входе в ангар номер три мы еще раз прошли процедуру проверки.
Военные всегда стараются сбить журналистскую братию в стадо и запереть их в зале для пресс-конференции, где им самое место. Журналисты же норовят разбрестись и сунуть нос куда не следует. Армия объясняет строгости соображениями безопасности, пресса ссылается на традиционные и законные права. Последние десятилетия военные, получив по крайней мере один жестокий урок во Вьетнаме, берут верх.
Мой собственный опыт общения с прессой тоже начался во Вьетнаме. Пулеметный огонь противника прижал наше подразделение к земле. И вдруг подкатывает камера, и под нос мне суют микрофон.
— Какая сейчас обстановка? — спрашивает репортер.
Об обстановке говорил свист пуль, но я был молодой и глупый и ответил:
— Нас накрыл вражеский пулемет.
— Что вы собираетесь делать?
— Оставлю здесь вас с оператором, — говорю, а сам ползком-ползком назад.
Пусть без меня разбираются. Отснятый материал, наверное, до сих пор пылится на какой-нибудь архивной полке в назидание потомкам. Тех двоих ребят я больше не видел.
Людей в ангаре было мало. Эксперты разъехались — кто обратно в Форт-Гиллем, кто к местам новых происшествий. Оставшиеся человек десять заканчивали анализы, строчили отчеты.
Домашняя мебель Энн Кемпбелл стояла на месте, рядом с ее джипом и «БМВ», но служебного кабинета не было. За раскладным столом перед экраном компьютера сидела, зевая Грейс Диксон.
— Я реквизировала ее персональный компьютер. Сортирую файлы, читаю письма, дневник и прочее, но распечаток пока не сделала. Вы получили материал о Ярдли?
— Получил, спасибо.
— Клубнички здесь хоть отбавляй. Право, забавно.
— Примите перед сном прохладный душ для успокоения.
Грейс засмеялась и поерзала полным задом.
— Я просто приклеилась от жары к стулу.
— Где вы сегодня ночуете? — спросила Синтия.
— Есть тут один дом. Дискеты возьму с собой в постель. И никаких мужчин, обещаю... Обнаружила в ее дневнике главного капеллана. Неужели нет ничего святого?
Мне хотелось сказать, что спать с богиней — само по себе священнодействие, но решил, что дамы не оценят афоризма.
— Можете распечатать все записи, где упоминается полковник Уильям Кент?
— Конечно, могу. Мне это имя уже попадалось. Произведу сканирование, и все. Род занятий, должность — на тот случай, если пойдет без имени?
— Начальник военной полиции Форт-Хадли. Друзья зовут его Билл.
— Да, это он, попадался. Распечатать все материалы, где упоминается его имя?
— Все до последнего. Сегодня или завтра рано утром объявятся фэбээровцы. Полиция у входа их не остановит. Как только увидите кого-нибудь, выньте дискету и сделайте вид, будто печатаете отчет. Понятно?
— Понятно. Но вдруг у них есть ордер на обыск?
С военными легче иметь дело, потому что они без разговоров подчиняются приказам. Гражданские же задают лишние вопросы, требуют объяснений.
— Запомните, Грейс, вы печатаете отчет. Спрячьте дискету на себе. Если кому-то вздумается заглянуть вам под юбку, дайте нахалу пощечину.
Она рассмеялась:
— А если нахал хорошенький?
Очевидно, в почтенной даме взыграло либидо.
— Грейс, этот материал не должен видеть никто, кроме нас троих, — вступила в разговор Синтия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142