Но главное, мы с Синтией составили психологический портрет убийцы, который близко напоминал Кента. Человек задним умом крепок.
— Кент значит Кент... — проговорил я.
— А вот и он. Легок на помине.
В бар вошел полковник Кент. Многие сидящие в зале посмотрели на него. Любой начальник полиции в воинской части привлекает к себе внимание. Одни смотрят на него с уважением, другие бросают косые взгляды. Но здесь, в Хадли, где произошло сенсационное убийство, он в одночасье стал знаменитостью.
Кент подошел к нам. Мы встали. С глазу на глаз я мог послать его куда подальше, но на людях приходится держаться по уставу.
Кент сел, мы тоже. Подошла официантка, он заказал нам еще по порции, себе же велел принести джин с тоником.
— Я плачу, — оборвал он.
Мы поболтали о том о сем — жара, бессонные ночи, у людей сдают нервы. Ни слова об убийстве. Но Кент, как профессионал, понимал, что выпить его пригласили неспроста. Чувствовал, что ставят мышеловку.
— После похорон вы еще останетесь ненадолго, чтобы ввести фэбээровцев в курс дела? — неожиданно спросил он.
— Придется, — ответил я. — Но вечером хотелось бы отвалить.
Через несколько минут последовал еще один вопрос, правда, совсем из другой оперы.
— Как вы друг с другом, ладите? — Кент улыбнулся. — Или я задаю наводящий вопрос?
Синтия тоже улыбнулась:
— Стараемся восстановить дружеские отношения.
— Где вы познакомились?
— В Брюсселе.
— Хороший город.
Разговор шел в том же духе. Время от времени, словно бы ненароком, Кент спрашивал: «Значит, убийца определенно не Мур?» — или что-нибудь в этом роде.
— Во всей этой истории мало что определенного, — ответила Синтия, — но думаем, что не он... Страшно подумать, мы чуть не обвинили невинного человека.
— Если Мур действительно невинный... Вы же утверждаете, что он связал ее и бросил.
— Да, он это сделал, — вставил я, — мы даже знаем, почему он это сделал, но раскрыть пока не можем.
— В таком случае Мур — соучастник преступления.
— С точки зрения закона — нет. Тут совсем другое дело.
— Странно. Ваша компьютерная дама нашла что искала?
— По-видимому, да. На беду некоторых, Энн Кемпбелл вела в компьютере любовный дневник.
— Ну и ну! И я там фигурирую?
— И не один, Билл. Там еще человек тридцать.
— Господи Иисусе... Я знал, что у нее много... Но не до такой же степени... Надо же быть таким дураком. Послушайте, а нельзя ли этот дневник засекретить?
— Как материал, содержащий государственную тайну? — улыбнулся я. — Посмотрю, что можно сделать с позиции национальной безопасности. Пока же решение будет принимать Главный военный прокурор, или министр юстиции, или оба. Я полагаю, вы в хорошей компании и не слишком выделяетесь.
— Да, но я полицейский.
— В дневнике есть имена куда более важных шишек.
— И то хорошо. Как насчет Фаулера?
— Не могу сказать. Кстати, вам известно, что Берт Ярдли тоже пользовался?
— Вы шутите!.. Ну и ну.
— Выходит, у вас с Бертом больше общего, чем думали. — Шутки в сторону, Билл. — Вы хорошо его знаете?
— Только по профессиональной линии. Встречаемся на ежемесячных собраниях полицейских округа.
Такие собрания — затея гражданская. Если бы я хорошенько подумал, то понял, что им, шефу городской полиции и начальнику военной полиции, нередко приходится работать вместе, чтобы не подставляться.
— Вы уже были в церкви? — спросил Кент.
— Нет, будем утром, на церемонии, — ответила Синтия. — А вы хотите побывать сегодня?
Он посмотрел на часы.
— Обязательно. Как-никак считался ее возлюбленным.
— Церковь просторная, для всех места хватает? — осведомился я.
Мы с полковником рассмеялись, но Синтию покоробило это грубое замечание, и она метнула сердитый взгляд.
— Миссис Кент все еще в Огайо? — спросил я.
— Да.
— Сколько там пробудет?
— М-м... еще несколько дней.
— Поездка неблизкая. Или она летела?
— Летела. — Кент выдавил усмешку. — На помеле.
Я тоже натянуто улыбнулся.
— Позвольте спросить — ее отъезд связан с грязными слухами о вас и капитане Кемпбелл?
— В какой-то степени... Мы с женой давно пытаемся наладить отношения. Она ничего не знала, только предполагала. Вы не женаты, но, надеюсь, поймете меня.
— Я был женат. Мисс Санхилл и сейчас замужем.
— Правда? За военным?
— Да, служит в Беннинге.
— Куда только не кидают нашего брата!
Приятный, ни к чему не обязывающий разговор. Два уорент-офицера из УРП и высший офицер, полицейский начальник, сидели, выпивали, болтали о жизни, любви, работе, и лишь иногда разговор прослаивался темой совершенного убийства. Любопытная техника допроса и вполне эффективная в соответствующих обстоятельствах. Я называю ее бутербродной техникой: хлеб, ломтик мяса, салат, кровь, сыр, томат, кровь и т.д.
Билл Кент отнюдь не был обычным подозреваемым, он догадывался, к чему устроены эти маленькие посиделки с разговором по пустякам, — такое у меня сложилось впечатление, и я понимал, что он это знает. Как в бальном танце, в момент очередного сближения мы с ним заглянули в глаза друг другу, и все окончательно поняли — он и я. В тот момент, когда преступник осознает, что попался, оба, он и сыщик, испытывают странную неловкость, и чтобы ее рассеять, преступник принимает беспечный вид, старается внушить, что дело его нисколько не касается. Бывает наоборот — преступник смелеет, становится развязным, словно говорит, что ему море по колено.
Кент не сделал ни того ни другого. Он сказал:
— Я рад, что попросил вас взяться за это дело. Боуз связан с ней, я в этом был почти уверен, но молчал, боясь ошибиться. Кроме того, у него в группе нет следователей по фактам убийства, и из Фоллз-Черч все равно прислали бы соответствующих специалистов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142