— Я не знаю, кто это сделал.
— Разве я говорил, что это сделали вы?
— Нет, но...
Далберт Элкинс внимательно прислушивался к нам. Подойдя к решетке, он сказал Муру:
— Не зовите адвоката, полковник. Он их на дух не выносит.
Мур только глянул на Элкинса, потом проговорил:
— Полковник Кент информировал меня, что я не имею права выезжать за пределы базы, поэтому я вынужден был обратиться к юристу...
— Сейчас вы не только ограничены в передвижении — вы находитесь в заключении.
— А меня скоро выпустят, — вмешался Далберт. — Переведут в казарму. Премного вам благодарен, шеф.
Я снова игнорировал сержанта.
— Я располагаю неопровержимыми доказательствами, что вы были на месте преступления, полковник. Их достаточно, чтобы засадить вас за решетку лет на десять — двадцать.
Мур покачнулся, как от неожиданного удара, и тяжело опустился на нары.
— Нет, этого не может быть... Я не сделал ничего плохого. Я сделал только то, что она просила...
— Но идею подкинули вы.
— Нет, не я! Она сама придумала.
— Вы прекрасно знали, как отец обошелся с ней в Уэст-Пойнте.
— Я узнал об этом всего неделю назад, когда он предъявил ей ультиматум.
— А что он сделал? — осведомился Элкинс у Синтии.
— Заткнись, — отозвался я.
— Слушаю, сэр.
— Я хочу, чтобы вы ушли из армии, — сказал я Муру. — Гарантирую вам отставку — это только пойдет вам на пользу. Все зависит от того, насколько вы будете помогать следствию.
— Я готов помогать...
— Мне безразлично, готовы вы или нет, полковник. Вы будете помогать нам в любом случае. Прежде всего вы откажетесь от своего адвоката.
Элкинс хотел что-то вставить, но решил, что не стоит, и сел на нары.
Мур кивнул.
— В чем вы были на стрельбище номер шесть?
— В своей обычной форме. Решили, так будет лучше, если наткнусь на полицейский патруль и...
— На вас были эти сапоги?
— Да.
— Снимите их.
Он поколебался, но снял.
— Дайте их мне.
Он просунул сапоги сквозь решетку.
— Мы еще увидимся, полковник, — сказал я, затем обратился к Элкинсу: — Как поживает мой приятель?
Тот встал и ответил:
— Лучше некуда. Завтра утром меня отсюда выпустят.
— Ну и славненько. Вздумаешь пуститься в бега, получишь пулю в лоб.
— Так точно, сэр.
— Кто этот мужик? — спросила Синтия, когда мы отошли от камеры.
— Приятель. Из-за него я здесь.
Я вкратце рассказал ей о несостоявшемся торговце оружием. У выхода я представился старшему надзирателю и сообщил:
— Я запер в камере полковника Мура. Разденьте его догола, обыщите и сегодня ничего не давайте, кроме воды. Читать ему тоже не разрешается.
Надзиратель остолбенел:
— Вы засадили полковника?
— До моего разрешения никого к нему не допускайте.
— Хорошо, сэр.
Я поставил сапоги Мура к нему на стол:
— Приделайте к этой обуви бирку и переправьте в третий ангар на Джордан-Филдз.
— Слушаюсь, сэр.
Мы пошли в наше крыло.
— Не думала, что ты собираешься его засадить, — промолвила Синтия.
— Я и сам не думал, пока не увидел его адвоката. Всем очень хотелось, чтобы я его арестовал.
— Но не за убийство же! Сажать офицера в обычную камеру...
— Ничего. Хорошая подготовка к отсидке в Левенуэрте, и если он туда попадет... Вдобавок от тюремных порядков у людей развязывается язык.
— Не говоря уже о раздевании догола и лишении кормежки. По правилам заключенному полагается по крайней мере хлеб и вода.
— Да, кормежка полагается не реже чем раз в сутки. А я уже двое суток ничего не ел.
— Ох и достанется же тебе!
— В данный момент это меня меньше всего волнует.
Мы вошли в наш так называемый кабинет. Я просмотрел записи телефонных звонков. Если не считать журналистских запросов, их было немного. Со мной не хотели больше разговаривать. Звонили, правда, майор Боуз из группы УРП и полковник Уимс из военной прокуратуры части, оба выражали беспокойство. Интересовался мной и полковник Хеллман. Я набрал его домашний номер в Фоллз-Черч, его жена сказала, что я отрываю его от обеда.
— Привет, Пол. — Голос у него был веселый.
— Спасибо за факс.
— Не за что. Больше не упоминаем о нем. Никогда.
— Понял. Мы побеседовали с генералом Кемпбеллом и его женой, а также с миссис Фаулер. Теперь мы с Синтией можем воссоздать весь ход событий в те вечер и ночь, начиная с момента, когда Энн в офицерском клубе заказала на ужин цыпленка. Затем она явилась в штаб на дежурство и поехала якобы проверить посты. И так вплоть до момента убийства и раннего утра, когда я оказался задействован в операции.
— Отлично. И кто же ее прикончил?
— Этого мы пока не знаем.
— К завтрашнему полудню узнаете?
— Такова наша цель.
— Сослужишь УРП добрую службу, если узнаешь.
— Разумеется, сэр. Надеюсь, меня повысят в должности и прибавят зарплату.
— Ни то ни другое тебе пока не светит, зато я изыму из личного дела то письмишко о выговоре. Ты так слезно просил.
— Потрясающий подарок! В скором времени можете получить еще одно. Я арестовал полковника Мура, засадил под замок, велел раздеть его догола, обыскать и ничего не давать, кроме воды.
— Может быть, достаточно было наложить ограничение на передвижение, мистер Бреннер?
— Что я и сделал. Но он не внял доброму совету и пригласил адвоката из Главной военной прокуратуры.
— Это его право.
— Абсолютно верно. Собственно говоря, я арестовал его в присутствии адвоката. И чуть было не арестовал адвоката за помеху следствию.
— Ясно. В чем же обвиняется полковник Мур, если не в убийстве?
— В сговоре с целью скрыть факт преступления, в недостойном поведении, в том, что он грязная задница... Может быть, не стоит обсуждать это по телефону?
— Хорошо. Пришли мне факс с докладом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142