– Мой отец ведь тоже был дипломатом. Он работал здесь в 1933 году в первой дипломатической миссии после революции. Тогда мне было восемь лет, и я немного Помню Москву. В то время она выглядела весьма мрачно. Когда мне было лет десять, я видел Сталина.
– Поразительно! – воскликнула Лиза. – Вы помните его?
– Помню запах табака, исходящий от него. Отец тогда в шутку сказал мне, что я вижу царя всех русских. Я рассмеялся, а моя мать чуть не упала в обморок.
– Значит, вы не всегда были таким вежливым и сдержанным, не так ли? – улыбнулся Холлис.
– Да, это была моя первая дипломатическая бестактность. – Он огляделся. – Было бы неплохо поставить какую-нибудь музыку.
Лиза кивнула и подошла к магнитофону.
– Чарлз, вы знаете Жанну Бичевскую – русскую Джоан Бейз?
– Боюсь, что я не слишком хороший знаток современной русской музыки.
Мягкие звуки гитары и чистый русский голос заполнили комнату.
– Ее песни навевают на меня меланхолию, – сказала Лиза. – Я попыталась устроить ее турне с концертами по Америке, но они не дают ей выехать из страны.
– У нее прекрасный голос, – согласился Бенкс. – По крайней мере ей не запрещают петь.
Он подошел к магнитофону и прибавил громкость.
– По-моему, вот так будет нормально, – сказал Бенкс. – Так вот что я хотел вам сказать. Первое. Вы снова отлучались на какое-то время, и у нас, и у Вашингтона возникли опасения, что вы влипли в какую-то грязную историю. Поэтому посол потребовал, чтобы вы оставались на территории посольства до тех пор, пока в сопровождении службы безопасности вас не отвезут в аэропорт утром в понедельник. Полагаю, что это решение не слишком расстроит вас.
– Мы с Лизой намеревались в воскресенье отправиться в церковь, – сказал Холлис.
– Почему вы так провоцируете их, подвергая и себя, и Лизу опасности? – с раздражением спросил Бенкс.
– Чарлз, неужели вы полагаете, что советские власти и КГБ станут покушаться на вашу жизнь в то время, когда наши дипломаты обсуждают вопросы о новой эре советско-американских отношений?
– Советское руководство, возможно, и не станет, – возразил Бенкс, – а вот действия КГБ ни я, ни вы не сможете предугадать. Эта проблема касается и мистера Айлеви, чья организация, похоже, проводит свою собственную политику. В сущности, у КГБ и ЦРУ одинаковая задача развалить любое возобновление дружественных отношений между нашими странами.
– Это чрезвычайно серьезное заявление, – заметил Холлис.
– Тем не менее именно так считают все дипломатические крути.
– Чарлз, мне очень не нравится, когда дипломаты морализируют. Моя работа, как и деятельность Айлеви, может не вызывать у вас симпатии. Но, к несчастью, она необходима. Всегда подразумевалось, что дипломатическая служба будет обеспечивать поддержку разведке, находящейся в пределах своей миссии. Мы никогда вас ни о чем не просили. Мы ни разу не скомпрометировали здесь дипломатический персонал. И единственное, на что мы вправе рассчитывать, – это взаимопонимание.
– Что касается меня лично, то я полностью согласен с вами. Тем не менее опасения посла, опасения самого Белого дома, если хотите знать правду, заключаются в том, что один из вас – вы, Сэз Айлеви, морской атташе, военный атташе или еще кто-то, кто работает на вас, – завладев нынешним делом Фишера и Додсона, использует его в качестве орудия разрушения дипломатической инициативы. Я сказал достаточно.
Холлис подлил Бенксу еще скотча.
– Боюсь, что последнее слово окажется за мной, Чарлз. Вы боитесь нас, как пещерных людей. Однако хочу, чтобы вы вспомнили, сколько достижений военных и разведки, за которые было заплачено кровью, пустили на ветер именно госдепартамент и дипломатическая служба. Я сражался на войне, мой отец и ваш отец... Я прекрасно помню имя Прескотта Бенкса. Вспомните Ялту и Потсдам, когда ваши предшественники отдали Сталину все, кроме западной лужайки Белого дома. Вот почему мы сейчас и оказались в этом дерьме.
Румяное лицо Бенкса стало еще краснее. Он глубоко вздохнул и сделал глоток скотча.
– Да, это были для нас не самые приятные часы. В старости мой отец весьма сожалел о своей тогдашней роли.
– Конечно, прошлое – это пролог к будущему, но вы чересчур углубились в события, случившиеся еще до моего рождения, – напомнила Лиза.
– Ну, поговорим теперь о наших делах. Как вам известно, родители Фишера потребовали вскрытия тела своего сына. Мы получили его результаты, – проговорил Бенкс.
– Ну и?
– Медэксперт утверждает, что не травмы стали причиной смерти Фишера.
– А что же послужило причиной его смерти? – спросила Лиза.
– Остановка сердца.
– Остановка сердца – это причина всех смертей, – заметил Холлис. – А что вызвало остановку сердца?
– Частично она вызвана травмой. Но главным образом – алкоголем. В крови и тканях мозга мистера Фишера обнаружено смертельное количество алкоголя.
– Кагэбэшники ввели ему в желудок алкоголь до его смерти – через желудочный зонд, – заключил Холлис. – Превосходный яд, почти повсюду пользуются этим методом.
Казалось, Бенкс испытал неловкость от того оборота, который приняла их беседа.
– В самом деле? Такое возможно сделать? – Он так посмотрел на Холлиса, словно тот открыл ему глаза на мир. – Это ужасно!
– Так что, у нас нет улик? – спросила Лиза.
– Совершенно верно, – подтвердил Бенкс.
– Вы верите, что мистер Фишер был убит?
Бенкс задумался.
– Косвенные улики, конечно, указывают на это, – сказал он. – Я не идиот, Лиза, и посол тоже не кретин.
– Это утешает, – вздохнула она. – Я понимаю ваше положение.
– В самом деле? Должен заметить, что лично я восхищаюсь вашей прямотой и силой духа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141