– Все-таки скажите, что вы думаете о нашей школе?
– Я поражен, – ответил Холлис.
Буров кивнул с таким видом, словно ожидал подобного ответа.
– Сначала о деле. Вы избили Сонни Эймза.
– Почему бы в первую очередь не обсудить то, как вы, Вадим и Виктор избили мисс Родз и меня?
– Это было не избиением, а официальным делом, и так как это произошло до вашего вхождения в мир нашей школы, то не подлежит обсуждению. За что вы ударили Сонни? Потому что он оскорбил мисс Родз?
– Нет, это входило в мои служебные обязанности.
– Здесь правила диктую я, полковник Холлис. И я очень суров во всем, что касается правил и приказов. И очень справедлив. За драки и подобные провинности мы сажаем курсантов в карцер. Заключение в карцере грозит им и за приставание к женщинам, воровство и прочие штучки. Однажды я расстрелял одного курсанта за изнасилование. Чтобы здесь шла нормальная работа, необходимо установить закон и порядок. Тут вам не Америка. Если вы решили остаться, то я проведу тщательное расследование этого инцидента и выясню, кто из вас виновен.
– Лэндисы тут ни при чем, – вмешалась Лиза. – Из-за нас они попали в сложную ситуацию. Все это касается только меня и Сонни. Этот тип – свинья!
– Вот как? – ухмыльнулся Буров. – Он был таким милым мальчиком до того, как насмотрелся американских фильмов.
Лиза встала.
– Всего хорошего, – сказала она.
Буров знаком приказал ей сесть.
– Нет, будьте любезны, сядьте. Хватит болтовни. Я должен кое-что обсудить с вами.
Лиза неохотно вернулась на место.
– Я создал здесь лучшую шпионскую школу во всем мире, Холлис. И вы должны знать, что мной руководило. Первое: моя глубокая, неизменная ненависть к Западу. По иронии судьбы с тех пор, как я начал работать с сотнями американцев, возросла моя ненависть к их культуре, их похабным книжонкам и журнальчикам, к их бессмысленным фильмам, к их самолюбивым, эгоистичным людишкам, полному отсутствию чувства истории, к их безудержному потреблению всяких бесполезных товаров, их сервису, и превыше всего – к их откровенно слепой уверенности в том, что им всегда удастся выйти сухими из воды.
– Да, это перекрывает все остальное, – улыбнулся Холлис. – Но, разумеется, вы научились всему этому не от ваших заключенных?
– Инструкторов, – сухо поправил Буров. – Нет, западную мерзость я изучил по тому, с чем мне самому пришлось сталкиваться. Эти летчики, возможно, являются лучшими представителями вашего инфантильного общества. Мои же курсанты, приехав в Америку, будут трудиться усерднее, лучше, компетентнее и станут более законопослушными гражданами, чем коренные жители.
– Наверное, они и налоги платить собираются, не так ли? – съязвил Холлис.
– А второе мое побуждение чисто интеллектуального характера. Меня увлекает сама возможность превращения русских в американцев. Не думаю, что когда-либо делалось нечто подобное в таком масштабе. И еще принесет свои плоды в будущем. Вы согласны?
– Боюсь, что да.
– Разумеется. Планируется открытие и других подобных школ.
– А где вы раздобудете инструкторов?
– Похитим их так же, как вас и тех американских женщин. Возможно, в районе Бермудского треугольника, – усмехнулся он.
– Как вас может это смешить? – с удивлением спросила Лиза. – Какая жестокость!
– Это война, – коротко отрезал Буров. – За десять лет мы создадим школы по образцу каждой крупной белой нации в мире. Во все нации Европы, Южной Америки, Канады, Южной Африки, Австралии, Новой Зеландии – в любую страну, где русский сможет сойти за местного уроженца, в каждую из этих национальных структур мы внедрим русских. К концу этого столетия мы заселим земной шар мужчинами и женщинами, вылитыми немцами, французами, англичанами, да кем угодно, только работать все они будут на нас. Ну, что вы думаете об этом? – обратился он к Холлису.
– Весьма амбициозное стремление для государства, которое семьдесят лет создавало Нового Советского Человека, да так и не смогло.
В комнату вошла пожилая русская женщина с подносом, на котором стояли чайник и чашки. Она поставила поднос на стол и вышла.
– Наливайте себе, не стесняйтесь, – предложил Буров.
– Если эта женщина заключенная, то я даже не притронусь к тому, что было приготовлено рабыней, – проговорила Лиза.
– Ай-яй-яй, какая же вы, однако, щепетильная! На самом деле эта женщина – моя дорогая матушка. – Он налил всем чаю. – Да, представьте себе, у меня есть мать. И жена тоже, и милая малышка Наталия. Я все думаю, мисс Родз, а не захотите ли вы работать здесь, в этом доме? Научите английскому мою Наташу. Ей сейчас десять лет. Может быть, смогли бы стать кем-то вроде гувернантки.
– Вы, наверно, шутите, полковник Буров.
– Ничуть. Хотите я вас с ней познакомлю?
– Нет.
– Вы всех нас находите такими отталкивающими?
– У меня очень много русских друзей. Однако вас нет среди них.
– Посмотрим, – пожал плечами Буров. – Как говорится, время лечит.
– Это была единственная причина, по которой вы пригласили нас сюда? – спросил Холлис.
– Нет, я должен вам сообщить кое-что. Начальство в Москве не согласилось предоставить вам неделю на размышление. Так что вам придется сообщить мне о своем решении прямо сейчас.
– Мой ответ – нет, – сказал Холлис и поднялся с кресла.
Буров с сомнением посмотрел на него:
– Значит, вы не будете работать на нас?
– Вы слышали мой ответ.
– В таком случае вас еще раз допросят, а затем расстреляют.
– Поэтому я ничего не потеряю, если убью вас прямо сейчас.
Буров поставил чашку и на шаг отступил от Холлиса. Сэм шагнул к Бурову. Лиза тоже встала.
– Вы что, вооружены?
– Чтобы убыть вас, мне не понадобится оружия, – ответил Холлис.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141