«Куртке конец, – пожаловался он. – Дерьмо дело! Куда только полиция смотрит?»
Из-за «предосудительных пассажей» на французском языке само стихотворение не могло быть процитировано в газете, но сообразительный замредактора снял с него копии, снабдил их подстрочным переводом пресловутых «предосудительных пассажей» и продал коллекционерам и собирателям курьезов по пять долларов копия. Незнакомец, который проходил мимоUn grande principe de violence dictait a nos mbiurs(наши нравы продиктованывеликим принципом насилия)Песнь эта для людей словно сильный ветер, Колышущий железное древо,Шуршащий опавшими листьями в зимнемписсуареJ'aime ces types vicieux qu'ici montrent la bite…(Мне нравятся эти порочные типы,которые выставляют здесь напоказ свои штучки…)Simon, aimes-tu le bruit des pasSur les feuilles mortes?(Симон, нравится ли тебе звук шаговпо опавшим листьям?)Ароматы войны и смерти?Пороховой дымок над разбитым ртомПороховой дымок и каштановые волосы?Смерть является со скоростью миллиона ветровСпасительное небо тоньше листка бумагиСегодня днем я увиделКак ветер отодрал надорванный клочок небаИ небо начало складываться пополамРваться на куски, на мелкие клочьяЗастигнутый в Нью-ЙоркеЖивотными ВиллиджаКрысолов потянул за край небаПУСТЬ ОНО РУХНЕТ
Встреча на кладбище… Боулдер, Колорадо…17 сентября 1889 года.Майк свернул на тропинку в северо-восточном углу кладбища, настороженный и внимательный. В руке он сжимал полуавтоматический револьвер Уэбли-Фосбера 45-го калибра, который опытный оружейник снабдил резиновыми амортизаторами на рукояти, уменьшающими силу отдачи и предотвращающими выскальзывание. Дружки поджидали его не более чем в десяти ярдах на противоположной стороне улицы.Ким появился на тропинке со стороны кладбища. «Привет, Майк!» Ветер подхватил и понес его звонко-ледяной голос, сахарно-сладкий, искушенный и полный коварства. Ким всегда старался подходить к противнику с подветренной стороны. Он был одет в желтовато-коричневую твидовую куртку с накладными карманами, парусиновые краги и темно-красные бриджи для верховой езды.Завидев его, Майк испытал неприятное deja vu и посмотрел по сторонам, ища взглядом своих дружков.Он понял все с первого взгляда. Все его дружки, одетые как один в куртки цвета пожухлой листвы и краги, расположились вокруг открытой плетеной корзины для пикника. Они ели сандвичи, подливая в жестяные кружки холодное пиво, а винтовки их стояли прислоненными к дереву, безучастному и вечному, как картина художника.Dejeuner des chasseurs Завтрак охотников (франц.).

.Майк понял, что его подставили и что ему придется стрелять. Он почувствовал вспышку негодования и обиды.Черт побери! Это нечестно!Почему он должен подвергать свою жизнь опасности из-за какого-то мерзкого маленького педрилы? Но Майк умел властвовать над собой. Он подвинул в сторону свои оскорбленные чувства и набрал в легкие побольше воздуха, собираясь с силами.Ким, который в этот момент находился в пятнадцати ярдах к югу от Майка, медленно шел ему навстречу. Свежий южный ветер шуршал перед ним опавшими листьями, пока он шагал «на шепчущем южном ветру»… хруст листвы под его подошвами… Майкл, aime tu le bruit des pas sur les feuilles mortes?.. Двенадцать ярдов, десять… Ким ступает, широко размахивая руками, пальцы правой руки похотливо поглаживают приклад револьвера, лицо его настороженно, отрешенно, непроницаемо… Восемь ярдов… Внезапно Ким вскидывает вперед свою правую руку, но оружия в ней нет – он просто тыкает в сторону Майка указательным пальцем.– БАБАХ! ТЫ – ТРУП!Последнее слово он бросает, как увесистый камень. Он знает, что Майк увидит револьвер, которого нет в его пустой руке, поддастся панике и схватится за свой…(При помощи блефа с воображаемым револьвером он заставляет Майка нарушить главное правило револьверного боя – СНО. Себя Не Обгонишь. Каждому стрелку требуется определенное время на то, чтобы извлечь револьвер, прицелиться, выстрелить и при этом попасть. Если стрелок пытается уложиться в меньшее время, чем то, которое ему положено от природы, он почти наверняка промахнется…– Хватай-вынимай! – мурлычет себе под нос Ким. Да, Майк торопится, слишком торопится. Руки Кима, гибкие и проворные, как два хлыста, спокойно опускаются к поясу, поднимаются, и вот он уже держит свой револьвер в обеих руках на уровне глаз.– Стреляй-непопадай!Он слышит, как пуля Майка пролетает у него над левым плечом.В сердце метил…Широко открыв оба глаза, смотрит на противника в течение доли мгновения – той самой, что длится от промаха до попадания. Пуля Кима входит в тело Майу противника в груди, разрывая его аорту на мелкие кусочки, и раздается жидкий ПЛЮХ.Майк замирает неподвижно с револьвером в вытянутой руке, пороховой дым застилает его лицо. Он начинает медленно покачиваться из стороны в сторону. Давится и отхаркивает кровь. Рука с револьвером начинает дрожать.Ким медленно опускает свой револьвер, лицо бесстрастно, глаза внимательны.Глаза Майка подернуты пеленой, упрямые, все еще не верящие, он пытается поднять револьвер для второго выстрела. Но револьвер тяжелый, слишком тяжелый для Майка, он тянет его руку вниз.Ким медленно вкладывает свое оружие в кобуру.Майк делает шаг в сторону и падает.Ким смотрит на деревья, замечает белку, тень древней радости озаряет его лицо, и губы складываются в двусмысленную мраморную улыбку греческого юноши.Того самого, древнего, со Скироса Знаменитая скульптура древнегреческого юноши из коллекции Гетти была на самом деле найдена на острове Тасос.

, знаменитая улыбка.Кому улыбается греческий юноша? Он улыбается своей собственной древней улыбке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95