» Он снимает коня, потом задумчиво ставит на место. «Да… Оба
легкие… вполне определенно.» Кладет трубку и поворачивается к Карлу. «Я
наблюдал, как эти люди поразительно быстро излечиваются от ран, с узкой с
ферой охвата заражением. Виноваты всегда легкие… пневмония и, конечно же
, Старая Верная.» Врач хватает Карла за хуй, подскакивая и грубо, по-кресть
янски, фыркнув. Его европейская улыбка независима от проказ ребенка или
животного. Он гладко продолжает говорить на своем бестелесном английск
ом, жутко лишенным акцента. «Наша Старая Верная Бацилла Коха.» Врач щелка
ет каблуками и склоняет голову. «Иначе они размножат свою глупую крестья
нскую жопу до самого моря, не так ли?» Он взвизгивает, сунувшись лицом под
самый нос Карлу. Карл отступает в сторону, а за ним Ц серая стена дождя.
«Неужели нет никакого места, где его могли бы вылечить?»
«Мне кажется, есть нечто вроде санатория,» он вытягивает из себя это слов
о с двусмысленной непристойностью, «в Районной Столице. Я запишу вам адр
ес.»
«Химическая терапия?»
Его голос падает во влажном воздухе фальшиво и тяжело.
«Кто может сказать. Все они Ц глупые крестьяне, а хуже всех крестьян Ц та
к называемые образованные. Этим людям следует препятствовать не только
учиться читать, но и учиться разговаривать. Нет нужды не давать им думать;
об этом позаботится природа.»
«Вот вам адрес,» прошептал врач, не разжимая губ.
Он уронил свернутую пилюлей бумажку Карлу в ладонь. Его грязные пальцы, л
оснящиеся от пластилина, задержались у Карла на рукаве.
«Остался еще вопрос моего гонорара.»
Карл сунул ему скомканную банкноту… и врач растворился в серых сумерках
, потрепанный и вороватый, как старый торчок.
Карл увидел Хоселито в большой чистой комнате, полной света, с отдельной
ванной и бетонным балконом. И ведь не о чем говорить в этой холодной пусто
й комнате, водяные гиацинты растут из желтой вазы и фарфорово-голубое не
бо с плывущими облаками, страх то пропадает, то появляется в его глазах. Ко
гда он улыбался, страх улетучивался маленькими кусочками света, загадоч
но таился в высоких прохладных углах комнаты. А что я могг сказать, чувств
уя смерть вокруг себя и маленькие расколотые образы, что лезут перед сно
м в голову?
«Завтра меня отправят в новый санаторий. Приезжай меня навестить. Я там б
уду один.»
Он закашлялся и проглотил конфетку с кодеином.
«Доктор, я понимаю, то есть, мне дали понять, я читал и слышал Ц сам я не отн
ошусь к медицинской профессии Ц и даже не пытаюсь делать вид Ц что конц
епция санаторного лечения в большей или меньшей степени вытеснена, или,
по крайней мере, весьма определенно дополнена химической терапией. Соот
ветствует ли это истине, по вашему мнению? То есть, я хочу сказать, Доктор, п
ожалуйста, будьте со мной откровенны, как человек с человеком, как вы отно
ситесь к химической терапии по сравнению с санаторным лечением? Вы ее пр
иверженец?»
Индейское лицо врача с признаками больной печени было непроницаемо, как
лицо банкомета.
«Полностью современная, как видите,» Ц он обводит комнату жестом лиловы
х от дурного кровообращения пальцев. «Ванна… вода… цветы. Весь чох.» Он за
вершил выражением на кокни с торжествующей ухмылкой. «Я напишу вам письм
о.»
«Вот это письмо? В санаторий?»
Голос врача доносился из страны черных скал и огромных бурых лагун, масл
яно переливавшихся на поверхности. «Мебель… современная и удобная. Вы та
к и находите, разумеется?»
Карл не мог разглядеть санатория из-за фальшивого фасада с зеленой лепн
иной, который венчала хитрая неоновая вывеска, мертвая и зловещая на фон
е неба в ожидании темноты. Санаторий был, по всей видимости, построен на ог
ромном известняковом мысе, о который волнами разбивались приливы цвету
щих деревьев и щупальцев лоз. В воздухе висел тяжелый запах цветов.
Комманданте сидел за длинными деревянными козлами под решеткой, заплет
енной лианами. Он абсолютно ничего не делал. Он взял письмо, протянутое ем
у Карлом, и шепотом прочел от начала до конца, пальцами левой руки читая у
себя по губам. Потом наколол письмо на шип над парашей. Потом начал что-то
списывать с конторской книги, полной цифр. Он все писал и писал.
В голове у Карла мягко взрывались расколотые образы, и в неслышном паден
ии он выскальзывал из себя. Ясно и резко с огромного расстояния он видел с
амого себя сидящим в столовой. Передоз гарриком. Его старуха трясет его и
подносит к самому носу горячий кофе.
Снаружи старый наркуша в костюме Деда Мороза продает рождественские бр
елоки. «Боритесь с туберкулезом, народ,» шепчет он своим бестелесным тор
чковым голосом. Хор Армии Спасения, состоящий из искренних, гомосексуаль
ных футбольных тренеров, поет: «В Сладком Грядущем».
Карл вплыл обратно в свое тело, мусорных призрак, по которому земля плаче
т.
«Я мог бы его подкупить, конечно.»
Комманданте постукивает по столу одним пальцем и мычит «Пробираясь до К
алитки». Далеко, затем настойчиво близко Ц что-то вроде сирены в тумане,
за долю секунды до скрежещущего грохота.
Карл наполовину извлек банкноту из кармана брюк… Комманданте стоял воз
ле огромной стены шкафчиков и сейфов. Он взглянул на Карла, глаза больног
о животного потухли, умирая внутри, безысходный страх отражал лик смерти
. В этом цветочном запахе, с банкнотой, наполовину вынутой из кармана, Карл
а охватила слабость, спирая дыхание, останавливая ток крови. Он оказался
в громадной воронке, кружась спиралью вниз, к черной точке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40