удалить щетину деп
илаторием, помыться и сбрызнуться одеколоном. Таура заслуживает самого
лучшего. И все время, какое она пожелает. Она так редко может сбросить личи
ну сурового сержанта и открыть свою женскую сущность, которую робко пряч
ет внутри. И, конечно же, она редко может доверить кому-то стоять на страже
собственной уязвимости. Заколдованная Принцесса, вот как он думал о ней. "
Похоже, все мы имеем скрытую сущность".
Он завернулся на манер саронга в предварительно нагретое махровое поло
тенце и в нетерпеливом ожидании устроился на койке. Предвидела ли она, чт
о они окажутся наедине в своем собственном мирке, и если да, то что за наря
д вытащит она из своего чемодана на этот раз? Она настаивала на том, чтобы
испробовать на нем все эти якобы сексуальные вещички, Ц похоже, и не осоз
навая, насколько она похожа на богиню, когда единственным ее одеянием сл
ужат струящиеся волосы. Ну, ладно, не струящиеся: предоставленные сами се
бе, они были склонны торчать непослушными жесткими завитками и щекотать
ему нос, но Тауре и это шло. Майлз понадеялся, что она хотя бы сумела отдела
ться от той ужасающей розовой штуки с красными перьями. В прошлый раз пот
ребовалась вся его тактичность, чтобы недвусмысленно дать ей понять: быт
ь может, такой выбор цвета и фасона не подчеркивает наиболее выигрышные
черты ее внешности, Ц и при этом никак, даже вскользь, не упомянуть ее вку
с или личную привлекательность. Таура способна переломить его одной рук
ой, но он может убить ее словом. Нет, никогда.
Таура вернулась, и лицо Майлза засияло откровенным восторгом. На ней был
о что-то кремовое, атласное и блестяще-шелковистое. Метры ткани столь тон
кой, что, приложив малейшее усилие, ее можно было бы протащить сквозь коле
чко. Сходство Тауры с богиней было деликатно подчеркнуто, а безмерное, ст
оль важное для нее чувство собственного достоинства не пострадало. Ц О-
о, великолепно! Ц протянул Майлз с неподдельным энтузиазмом.
Ц Ты и вправду так считаешь? Ц Она покрутилась перед ним. Волны шелка за
колыхались вокруг нее, как и волны пряно-мускусного аромата, который, пох
оже проникал сквозь его ноздри прямо в мозжечок, нигде не задерживаясь п
о дороге. Когти на ее босых ногах не цокали по полу Ц она предусмотритель
но подстригла и затупила их острые кончики, на ногах и на руках, а потом по
крыла золотистым лаком. Ну, в этот раз у него не возникнет столь труднообъ
яснимой потребности в шовном материале или хирургическом клее.
Таура легла рядом, и их курьезная разница в росте исчезла. Теперь они нако
нец могли утолить до полного насыщения свою жажду человеческого Ц или п
очти человеческого Ц прикосновения, и никто им не мешал, никто не отпуск
ал комментариев... Майлз мысленно ощетинился в защитной реакции при мысл
и о ком-то, наблюдающим за ними, о чьем-то внезапном грубом взрыве хохота и
ли сарказме. Не потому ли он так остро реагирует, что нарушает свои собств
енные правила? Вряд ли кто-то посторонний мог бы понять их с Таурой отноше
ния.
Да и понимает ли их он сам? Когда-то давно он пробормотал бы нечто насчет в
озбуждения, или одержимости скалолазанием Ц самой крутой сексуальной
фантазии коротышки. Попозже Ц сказан бы про торжество жизни над смертью
. А может быть, все еще проще.
Может, это просто любовь?
Уже много, много позже Майлз проснулся и принялся разглядывать спящую Та
уру. Он пошевелился, но она не пробудилась ото сна мгновенно, как поступал
а обычно, побуждаемая заложенной в ней генетически программой, Ц и это г
оворило о мере ее доверия. Изо всех ее многочисленных и весьма заворажив
ающих реакций эта Ц сон Ц казалась ему самой выразительной, если тольк
о знать ее глубоко скрытую историю.
Майлз изучал игру света и тени на ее длинном-длинном теле цвета слоновой
кости, полускрытом изрядно помятой ими простыней. Он позволил своей ладо
ни скользнуть надо всеми его изгибами, в нескольких сантиметрах от повер
хности, словно паря на волнах лихорадочного жара, исходящего от золотист
ой кожи. Легкое движение ее дыхания заставляло тени колыхаться в танце. Э
то дыхание было, как всегда, чуть-чуть слишком быстрым, чуть-чуть слишком
глубоким. Майлзу так хотелось замедлить его. Словно это не ее дни, а ее вдо
хи и выдохи сочтены, и когда она исчерпает весь запас...
Таура была последней живущей из своих собратьев-протитипов. Все они был
и генетически запрограммированы на короткую жизнь: отчасти, возможно, в
качестве некоего механизма надежности, а отчасти Ц в попытке воспитать
в них подобающее солдатам бесстрашие на основе из невнятной теории, что
короткой жизнью легче жертвовать в бою, чем длинной. Майлз считал, что эти
ученые ничего не понимали ни в бесстрашии, ни в жизни вообще. Когда суперс
олдаты умирали, то умирали быстро, без продолжительных лет подагрическо
й старости, постепенно приучающей их к мысли о смерти. Им доставалось лиш
ь несколько недель, от силы месяцев, распада Ц столь же яростного, какой б
ыла их жизнь. Будто они были созданы, чтобы взлететь в пламени, а не скорчи
ться в бессилии. Майлз поглядел на тоненькие серебристые проблески в кра
сноватой шевелюре Тауры. В прошлом году их еще не было. Бога ради, ей
ведь всего двадцать два!
Хирург дендарийского флота тщательно ее обследовала и выдала медикаме
нты, замедляющие ее жуткий метаболизм. Теперь Таура ела только за двоих, а
не за четверых. Год за годом жизнь Тауры продлевают, словно вытягивая скв
озь уменьшающиеся отверстия раскаленную золотую проволоку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25