И параметры. Жуткое дело! Он должен был сойти за меня при любой самой дотошной проверке, поэтому, когда со мной проделывали всякие процедуры вроде замены хрупких костей на искусственные, ему делали то же самое. Я достоверно знаю, насколько это болезненно. И они заставляли его учиться, чтобы сойти за меня. Все годы, что я считал себя единственным ребенком, в нем развивалась самая худшая из разновидностей зависти. Вы вдумайтесь: никогда не иметь возможности быть самим собой, постоянно – под угрозой истязаний, если быть точным, – сопоставлять себя со своим старшим братом… К тому времени, когда заговор провалился окончательно, он уже был на полпути к сумасшествию.
– Можно себе представить! Но… как вам удалось спасти его от комаррцев?
Форкосиган ответил не сразу.
– В конечном итоге он некоторым образом стал самим собой. Как только до него добралась моя бетанка-мать… можете себе представить дальнейшее. У бетанцев очень четкие и регламентированные убеждения по поводу родительской ответственности в отношении клонов. Думаю, его это удивило до безобразия. Он знал, что у него есть брат, – Бог мой, да его всю жизнь тыкали в это носом, но вот родителей он не ожидал получить. И уж наверняка – такую матушку, как Корделия Форкосиган. Ну, короче, проще сформулировать так: семья его приняла. Некоторое время он прожил здесь, на Барраяре, а потом – в прошлом году – мама отправила его на Колонию Бета учиться в университете и пройти курс лечения под присмотром моей бетанской бабушки.
– Звучит неплохо, – сказала Катриона, довольная концовкой этой странной истории. Похоже, Форкосиганы держались друг друга.
– М-м-м, возможно. Исходя из сообщений бабушки, его путь там довольно тернист. Понимаете, он просто одержим идеей – вполне понятной – как можно меньше походить на меня, чтобы никогда впредь никто не смог нас с ним спутать. Что меня вполне устраивает, не поймите превратно. Я вообще считаю эту идею гениальной. Но… он мог бы сделать пластическую операцию, принимать гормоны роста, изменить цвет глаз и волос… А он вместо этого решил набрать как можно больше веса. При таком росте, как и у меня, эффект получается сногсшибательный. По-моему, ему так нравится. И он сознательно разъедается. – Лорд Форкосиган мрачно уставился в тарелку. – Я думал, бетанская терапия с этим справится, но похоже, что нет.
Угол скатерти неожиданно дернулся, и Катриона вздрогнула. Очень решительный черно-белый котенок взобрался на стол и направился к тарелке лорда Форкосигана. Лорд рассеянно улыбнулся, выудил из салата пару креветок и предложил животному. Котенок принялся с энтузиазмом жевать, урча от удовольствия.
– Кошка охранников постоянно приносит котят, – объяснил Форкосиган. – Мне нравится их подход к жизни, но иногда… – Он снял крышку с серебряного подноса и накрыл ею котенка. Неукротимый котенок продолжал урчать и под крышкой, как моторчик. – Не желаете ли десерт?
На серебряном подносе красовалось восемь разновидностей выпечки, таких чудесных на вид, что Катриона подумала, что это преступление – съесть их, не записав предварительно на головид.
– Ой, какое чудо!
После довольно долгих размышлений она указала на пирожное с толстым слоем крема, украшенное похожими на драгоценные камни глазированными фруктами. Форкосиган положил пирожное на блюдце и протянул ей. Затем с тоской посмотрел на оставшиеся вкусности, но ничего не взял, как заметила Катриона. Но он же совсем не толстый, возмущенно подумала она. Должно быть, когда он изображал адмирала Нейсмита, то был вообще кожа да кости! На вкус пирожное оказалось столь же изумительным, как и на вид, и участие Катрионы в разговоре на некоторое время прекратилось. Форкосиган с улыбкой наблюдал за ней, явно чертовски довольный.
Когда она подбирала вилкой последние капельки крема, в коридоре послышались шаги и мужские голоса. Катриона узнала бас Пима.
– Нет, у милорда переговоры с новым дизайнером по ландшафту. Я не думаю, что он желает, чтобы его беспокоили.
Протяжный баритон отвечал:
– Ладно-ладно, Пим! Я бы и не стал, но я пришел по поручению моей матери.
На лице лорда Форкосигана мелькнуло ужасное раздражение, и он с трудом подавил готовящееся сорваться с языка проклятие, однако, когда неожиданный посетитель появился в дверях Желтой гостиной, он снова стал совершенно невозмутим.
Мужчина, которого Пим пытался удержать, оказался молодым офицером – высоким и на редкость красивым капитаном, темноволосым, со смеющимися карими глазами и ленивой улыбкой на губах. Он отвесил лорду Форкосигану ироничный поклон:
– Хайль, о братец – лорд Аудитор! Боже, уж не приготовленный ли матушкой Кости обед я зрю? Только не говори мне, что я опоздал! Что-нибудь осталось? Могу я доглодать твои объедки? – Он шагнул в зал и тут увидел Катриону. – Ого! Представь меня своему дизайнеру по ландшафту , Майлз!
– Госпожа Форсуассон, – чуть ли не сквозь зубы выговорил лорд Форкосиган, – позвольте мне представить вам моего нерадивого кузена, капитана Айвена Форпатрила. Айвен, познакомься с госпожой Форсуассон.
Ничуть не смущенный откровенно холодным приемом, Форпатрил, ухмыляясь, низко склонился к руке Катрионы и поцеловал. Губы задержались на коже чуть дольше положенного, но они хотя бы были теплыми и сухими, и у нее, слава Богу, не возникло желания невежливо вытереть руку о подол, когда он наконец отпустил ее ладонь.
– Вы принимаете заказы, госпожа Форсуассон?
Катриона не знала, следует ли ей развеселиться или оскорбиться в ответ на его откровенный взгляд, а потому решила, что самое лучшее – воспринимать все с юмором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28