Потрясенная этим откровением, она уткнулась в блестящее от пота плечо Хита и почувствовала разливающееся в чреве тепло; движения его тела затихли, руки сжались в кулаки и зарылись в подушку по обе стороны от ее лица, губы горячим прерывистым дыханием обжигали шею. Ее полуоткрытые, ждущие и зовущие губы потянулись к его рту…
Время для них потеряло всякую значимость, оно обтекало, не касаясь их слившихся тел. Люси в полной мере ответила на страсть Хита. Она не думала о дне прошлом или дне завтрашнем. Она даже не заметила, когда погасла выгоревшая лампа и они очутились в кромешной тьме. И Люси осознала себя частицей этой тьмы, частицей долгого сна невинности, навеянного сладострастным заклятием, которое будет снято лишь наступившим рассветом. С каждым прикосновением Хита Люси все больше и больше становилась частью его тела, его жизни; она даже начала сомневаться, не взял ли он вместе с ее телом и ее душу.
Глава 7
Озадаченная множеством вопросов, на которые трудно было найти ответ, Люси старалась занять себя мелкими делами по хозяйству, размышляя над сложностью своего положения. Она была слегка разочарована, когда, проснувшись, обнаружила, что лежит в постели одна. Хит, покинув брачное ложе, умчался по делам. С другой стороны, Люси почувствовала некоторое облегчение: в одиночестве лучше предаваться мыслям. Прошедшая ночь изменила многое в их отношениях с Хитом. Он ответил на вопросы, волновавшие ее, и ответы развеяли некоторые иллюзии. Впрочем, несправедливо было утверждать, что она не получила удовольствия от близости с ним. И это особенно смущало Люси, слишком долго она была убеждена в том, что единственный достойный ее мужчина – Даниэль. Неужели все чувства по отношению к нему были простой привычкой? Неужели ее длительная привязанность к этому человеку объяснялась лишь тем, что с ним она чувствовала себя надежнее, как бы в безопасности. И что же, только поэтому она не решалась распахнуть свое сердце перед кем-то другим? «Нет, мои чувства были искренними, – твердила она про себя, смущенная своими сомнениями. – Я все еще люблю его». Но было ли чувство по отношению к Даниэлю любовью или чем-то иным, что она принимала за любовь?
Сейчас Люси, конечно, была неравнодушна к своему мужу, чего сама не ожидала, поскольку он оставался для нее загадкой – самый несносный, самый непредсказуемый, самый сложный человек, которого она когда-либо встречала. С завидным постоянством противопоставляя себя кому-либо или чему-либо, ему тем не менее всегда удавалось добиваться своего; для него, казалось, не существовало границ приличия, если оные препятствовали достижению цели. В нем как бы уживались два совершенно разных человека: Хит играл роль негодяя с той же легкостью, что и джентльмена. Но вот овладеть искусством общения с обоими Хитами у Люси просто не было пока возможности.
Рэйн вернулся домой поздно, когда время ужина давно прошло. Он порывистым шагом прошел в гостиную и молча передал жене пальто. Пальцы Люси крепко сжали мягкую темную ткань. Было что-то странное и непонятное в поведении мужа. Хит выглядел вымотанным и уставшим, но, несмотря на это, глаза сверкали блеском триумфатора, вступающего в Рим по Аппиевой дороге. У Люси защемило сердце от недоброго предчувствия: совершенно очевидно, что он готовится сообщить нечто – и вряд ли приятное для нее.
– Нам нужно поговорить, Люси.
– О хорошем или о плохом?
– Смотря как на это посмотреть.
– Судя по началу, ничего хорошего ожидать не приходится.
Улыбнувшись, Хит указал на диван:
– Давай лучше присядем. Разговор будет долгим.
Его пылающий взгляд плохо вязался с не правдоподобно спокойным голосом, и все говорило о том, что предстоящая беседа действительно будет серьезной и очень важной.
– Разговор о чем?
– О моих встречах в Бостоне. Конечно, мне следовало бы сказать об этом раньше. Но чем дольше я откладывал, тем труднее мне было начать этот разговор, учитывая, что наши отношения… В общем, мне было легче молчать.
– Я понимаю, – глухо произнесла Люси, опускаясь на диван. В висках громыхал барабанный бой, голова раскалывалась на куски, сердце ныло: значит, все ее сомнения оправданны, значит, он действительно ездит в Бостон к любовнице, к мерзкой шлюхе! Господи, это выше ее сил!
Хит с размаху плюхнулся рядом с женой, подхватил со стола фужер, из которого она до этого пила. Фужер был пуст, и Хит вертел его в руках во время разговора.
– Я не был уверен в том, как обернется это дело, поэтому и выжидал. Но откладывать дальше некуда. Нам нужно поторопиться.
Люси механически кивала в ответ. Он собирается рассказать ей о своих амурных делах? Неужели он не понимает, насколько жестоко прозвучат его признания после вчерашней ночи! Нет, даже если это и правда, лучше вообще не затевать такой разговор.
– Ты когда-нибудь читала бостонский «Экзэминер»? – спросил Хит.
Вопрос был настолько далек от ожидаемой темы, что в первое мгновение Люси просто застыла от изумления.
– Что? Я… нет, кажется, не читала.
– Я провел небольшое исследование по всем бостонским газетам. Самый крупный тираж у «Геральд», примерно девяносто тысяч, на втором месте «Джорнэл», но у него почти вдвое меньше подписчиков, тысяч сорок, не больше. Это, так сказать, явные лидеры, далее идут все остальные, но тираж ни одной из них не превышает семнадцати тысяч. «Экзэминер» можно считать достойным претендентом на третье, хотя и очень шаткое, место.
Газеты?! Он говорил с ней о газетах. Какое он имеет отношение к бостонским газетам?
– Это очень интересно, – почтительно проговорила Люси.
Хит улыбнулся полному отсутствию энтузиазма в ее тоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120