– Я не хотел… – начал было Луис, но его голос повис в тишине. Он совершил такой бесчестный поступок, такой трусливый, что не нашел слов для оправдания. Попятившись назад, юноша повернулся и убежал.Жюстин пошевелился при звуке умоляющего голоса Филиппа, и его затуманившиеся голубые глаза открылись. Он отвернулся от холодной травы и посмотрел на брата.– Это всего лишь… царапина. – Он старался придать своему голосу небрежный тон. Филипп истерически засмеялся:– Ты истекаешь кровью, Жюстин.– Где Луис… подлый, проклятый, трусливый ублюдок, я его…– Он сбежал, – сказал Филипп, его первоначальный страх утих. – Кажется, он был удивлен, как и все остальные.Жюстин неуклюже попытался подняться.– Удивлен? Я убью его! Я… – Он замолчал, тяжело дыша. Сильно болел бок. Из-под пальцев снова появилась кровь,– Молчи! – крикнул Филипп, подхватив его под плечи. – Опять кровь… нам нужен врач… Я оставлю тебя на минуту и…– Если ты уйдешь, – с трудом проговорил Жюстин, – то не найдешь меня здесь, когда вернешься.– Жюстин…– Я уйду домой, где отец, вероятно, прикончит меня.– Но…– Отведи меня домой, – попросил Жюстин с напряжением, которое заставило его замолчать.Филипп попытался остановить кровотечение, прижав свою руку к боку Жюстина, что вызвало новый поток проклятий со стороны брата. Он вдруг заметил двух парней, стоящих над ними, один из которых протянул свою сорочку.– Спасибо. – Филипп взял ее и засунул под рубашку Жюстина, приложив к ране.– Луис не должен был так поступать, – сказал парень. – Я больше никогда не буду его секундантом.– Прежде всего не надо было устраивать дуэль! – рассердился Филипп.Жюстин закрыл глаза и молчал. Его окровавленные руки лежали на земле ладонями вверх. Парень восхищенно посмотрел на него.– Он очень смелый.– И упрямый, как бык, – проворчал Филипп.– Он сможет выиграть очень много дуэлей.– Он может погибнуть, не достигнув и двадцати лет, – прошептал Филипп.Жюстин открыл глаза. Они помутнели и стали фиолетовыми, лишенные обычной живости. Он осторожно протянул руку и ухватился за воротник Филиппа, испачкав его кровью.– Поедем.Филипп не решился спросить Жюстина, как он оказался в городе. Один из дружков Луиса привел серую в яблоках лошадь Филиппа, и они втроем подняли Жюстина, усадив его в седло. Филипп устроился позади него и проверил, держит ли Жюстин прокладку на своей ране.– Все в порядке, – прохрипел брат, склонившись к шее лошади. – Поехали… пока я не свалился.Путешествие верхом до дома оказалось мучительным. Филипп страдал, как и Жюстин. Он ужасно боялся, что брат умрет.– Почему ты решил драться с Луисом? – спросил Филипп, когда они были на полпути к дому. – Ты так сильно ненавидишь его?Сейчас, когда кровотечение остановилось, голова Жюстина стала более ясной.– Нет, просто хотел сразиться с ним, и все, – ответил он слабым голосом. – Это гораздо лучше…– Лучше, чем что?– Чем не драться.– В этом нет никакого смысла. Почему тебе нравится причинять вред другому человеку?– Когда я дерусь, то выступаю не против человека… а против чего-то еще…– Против того, что сидит внутри тебя, – тихо сказал Филипп. В этом было существенное различие между ними. – Что-то внутри хочет уничтожить тебя самого, – продолжал он ровным тоном, – и все вокруг. Ты не успокоишься, пока не разрушишь семью и не сделаешь несчастными всех нас.– Нет…– Пока мы все не измучимся с тобой.– Ты ненавидишь меня, – простонал Жюстин.– Нет. Ты этого не дождешься.Жюстин слышал, что Филипп говорил ему еще что-то, но слова становились все менее различимы. Глаза его закатились, и Жюстин впал в забытье. Они успели добраться до дома, он видел, как к нему протянулись руки, затем погрузился в багряное море, уносимый вдаль на гребне вздымающейся волны. Голова его раскалывалась, бок болел. Он снова был маленьким, и отец держал его на руках… * * * Жюстина уложили в постель, голова его упала на подушку, и он отключился на несколько часов, пока не проснулся с тревожным чувством одиночества.– Отец, – прошептал он, беспокойно двигая рукой, пока ее не обхватила чья-то сильная рука. Жизненная сила этого пожатия, казалось, возвращает ему сознание. Он увидел напряженное лицо отца и понял, что тот зол на него… но в то же самое время в этих золотистых глазах он уловил удивительную нежность. Отец не отходил от него даже в присутствии врача, и Жюстин ни разу не попытался разъединить их руки. Жюстин корчился от боли, когда прочищали рану, но молчал. По лицу его струился пот. У него было такое ощущение, что в боку орудуют раскаленной кочергой.– Еще не все? – возмущенно простонал он, не в силах больше терпеть. Максимилиан тихо утешал его, пока врач не закончил обрабатывать рану. После перевязки Жюстину дали какое-то противное на вкус лекарство. Он настоял на том, чтобы самому держать стакан. Отец приподнял ему голову и помог выпить лекарство. Жюстин счел это крайне унизительным.– Лучше бы ты… накричал на меня и… послал к черту. – Он закашлялся, когда исчезла последняя капля горькой жидкости. – Твоя доброта… очень странная.– Преисподнюю я устрою тебе завтра, – пригрозил Макс, поправляя покрывала. – А сейчас я рад, что у тебя все в порядке.– Все в порядке? – удивленно повторил Жюстин.– Это несерьезная рана, – сказал Макс, убирая влажные локоны с бледного лба Жюстина.– Ты не говорил бы так… если бы ранили тебя.Макс улыбнулся.– Ты скоро поправишься, и тогда я выскажу тебе свое мнение по поводу твоей дуэли.– Н…никогда… – Жюстин широко зевнул, лекарство начало действовать. Его глаза еще были открыты, когда он почувствовал, что Макс шевельнулся. – Ты уходишь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121